Зина Портнова (Военная проза)

Смирнов Василий Александрович

По бледному лицу тети Иры Зина догадалась, как нелегко ей вести этот разговор - просить, заискивая, фашиста, которого она так ненавидит!

– Принесешь справку от врача и из полиции?
– потребовал гитлеровец, смерив Зину надменным взглядом.

Зина, вместо того чтобы сразу идти к врачу, как ей посоветовала тетя Ира, помчалась в Ушалы.

Фруза встретила ее испуганно:

– Что случилось? На тебе лица нет.

Вышли в сени.

Зина торопливо все рассказала.

– И только-то?!
– Фруза

облегченно вздохнула, - Фу-у... Как ты меня напугала!.. Я думала, что-то серьезное, - И тут же вслух упрекнула себя: Как это я раньше не сообразила, что у тебя такое тяжелое положение. Ты не расстраивайся, поступай на работу. Мы даже рекомендуем всем нашим ребятам трудоустроиться. Иного выхода нет. Так безопаснее и лучше для дела. А тебе ведь с сестренкой как-то надо кормиться.

На следующий день Зина, заметно робея, отправилась в комендатуру. Медленно поднялась по крутой лестнице на второй этаж. Терпеливо дождалась своей очереди к начальнику полиции.

Высокий, худощавый обрусевший немец в полувоенной форме, с сухим, надменным лицом и колючим взглядом, выслушав Зину, спросил:

– Почему ты хочешь в столовую, а не на работу в Германию?

– Там же меня берут...
– испуганно ответила Зина.
– Есть договоренность...

– Кто твой отец?
– перебил ее начальник полиции.

– Он в Ленинграде, работает на заводе...

– Больше он уже не работает, - скривил губы начальник полиции. Ленинград теперь сплошное кладбище. Повымерли все. Как зовут мать?

– Анна Исаковна.

– Еврейка?

– Нет, - Зина энергично затрясла темными косичками, - белоруска... Она, как и отец, местная: здесь, в Зуе, родилась.

– Исак - это в Белоруссии имя распространенное, - счел нужным вмешаться в разговор вошедший полицейский.

– Комсомолка?

– Нет...

Кончив допрашивать, начальник полиции подписал справку.

Зина не помнила, как ноги вынесли ее из кабинета. В коридоре остановилась перед полураскрытой дверью соседней комнаты, где за пишущей машинкой заметила Нину Азолину. Встретившись с ней взглядом, слабо улыбнулась и поспешила к выходу.

Первый день работы в сыром, промозглом подвале кухни показался Зине бесконечно долгим. С огромным трудом продержалась она до конца.

Вечером от усталости едва доплелась домой и сразу свалилась на постель.

– Не до тебя, Галчонок, дай отдохнуть, - только и смогла проговорить Зина, когда к ней сунулась сестренка.

– Ну как?
– спросила тетя Ира, зайдя в комнату.
– Выстояла? Тяжело тебе?.. И подбодрила: - Ничего, Зиночка, привыкнешь... Нам с Солнышком тоже с непривычки тяжело показалось таскать поднос с тарелками...

Зина только махнула распухшей рукой. Говорить ей не хотелось.

Руки саднили, ломило спину. И ночью все снилось, что она - чистит картошку, режет овощи... Уже целая гора на столе. А сзади все покрикивают,

приказывают быстрее работать...

В следующие дни было так же тяжело, но Зина уже начала втягиваться, привыкать. Появилась необходимая сноровка.

Главное - когда кончался обед, подсобным рабочим наливали по миске супа, давали остатки второго, а картофельные очистки разрешали брать домой.

Сначала напарница - худощавая зеленоглазая блондинка Зося - больше приглядывалась к своей юной подруге, а потом, смешивая в разговоре белорусские слом с польскими, стала учить Зину уму-разуму:

– Смотри...
– говорила она, показывая на вьющуюся из-под ножа тоненькую, почти прозрачную картофельную кожуру.
– Кожицу снимаешь чуть-чуть. Это когда наблюдают за тобой. А это ты чистишь для себя... Из-под ножа Зоси теперь выходила толстая кожура.
– Следи, чтобы на очистках оставался белый след. Домой придешь, хорошие лепешки приготовишь.

На следующий день Зина так и поступила. Галька и двоюродные братья с удовольствием уплетали лепешки из очисток, которые им напекла Зина.

С напарницей Зина сдружилась. Поочередно отпускали они друг друга пораньше домой. Шеф-повар - толстый, неуклюжий немец с круглой бритой головой в белом колпаке - не возражал: были бы приготовлены вовремя овощи.

А необходимость пораньше уйти с работы у Зины возникала нередко.

... На этот раз "вечеринка" собралась в избе Володи Езовитова, в Зуе. В светлой прихожей висело большое зеркало, и Зина невольно задержалась у него. На нее глядела худенькая девочка невысокого роста, темно-русые волосы заплетены сзади в две косички, в синеватом простеньком платье, в бабушкиных подшитых валенках.

За дверью послышались шаги, и Зина, быстро отскочив от зеркала, направилась к ребятам.

В угловой высокой комнате было значительно просторнее и больше мебели, чем у Фрузы в Ушалах. На стенах несколько цветных репродукций с картин Репина, Шишкина. Для конспирации, как и в прошлый раз, простая закуска и несколько бутылок хмельного. Стол уже при Зине заканчивал накрывать сам Володя.

– Прошлое решение мы успешно выполнили, - сказал Володя, когда все собрались.
– Листовки со сводками Советского информбюро, наверно, читали?..

"А я не читала", - с досадой подумала Зина.

Володя не назвал фамилии исполнителей. Ограничился только общими сведениями. Перешли к приему.

Первым в члены подпольной комсомольской организации приняли черноволосого тихого, застенчивого парнишку, Ефима Лемнева, - у него недавно немцы расстреляли отца и родного дядю. Все сочувственно глядели на него, не задавая никаких вопросов. После Ефима принимали Машу Ушакову из деревни Ушалы и затем соседку Фрузы - Катю Зенькову.

– "Люди из леса" знают, что мы существуем?
– поинтересовался Илья, когда после приема перешли к текущим делам.