Злата. Жизнь на «Отлично!»
Шрифт:
Маму вновь начало трясти.
— …и мой папа поступил гаже всего в отношении меня! Не в отношении тебя, мам, нет! Ибо развод — это, конечно, печально, но вторые и даже третьи жены и мужья в нашем мире — увы, норма жизни. Натуральным чмошником его делает не это…
— Злата, что это за выражения такие? Я сейчас дам тебе по губам! — это возмутилась бабушка
— …а то, что он банально вычеркнул из своей жизни, бросив на произвол судьбы, собственного ребенка! Меня! А делать этого он не имел никакого права! И за это я его презираю! Презираю,
— Что? — ответила матушка, прикрыв затем ладошкой рот, на нее теперь было страшно смотреть
— Я его прощаю! Прощаю! Да, прощаю, хоть и виноват он передо мной гораздо сильнее, нежели перед тобой, мам…но я выпотрошу! В финансовом плане, имею в виду. По полной стоимости! Истребую все что смогу, до последней копейки, ибо он мне здорово задолжал! Задолжал по факту моего рождения! Как говорится, любишь кататься — люби и саночки возить! А на тебе, мам, он «прокатился», и не без удовольствия, полагаю, пущай теперь меня на своем горбу возит, ибо здесь ему не там!
— Злата! Я все-таки сейчас дам тебе по губам! — пообещала бабушка
— Ты ему не нужна, Златка… Ты ничего не добьешься своими действиями, кроме оскорблений в свой адрес, — после минутного молчания произнесла матушка
— А это уже наши с ним взаимоотношения. Не твои с ним, мам! Мои! Мой отец не имеет никакого права лезть в наши с тобой отношения, даже если бы он обеспечивал меня с ног до головы, а это, как ты знаешь, не так! И ты, пожалуйста, не препятствуй нашим с ним взаимоотношениям! Ибо, какой бы он там ни был негодяй, он все-таки мой отец, и другого, увы и ах, у меня в этой жизни нет и быть не может…и знаешь я тут подумала еще об одной штуке.
— Ну, что еще? — матушка взмахнула руками
— Он, полагаю, тебя очень неплохо знал…, — я пожевал губу, — И вполне мог предвидеть твою чрезвычайно острую реакцию на свои жестокие слова…а так как помешать тебе подать заявление в суд по поводу взыскания алиментов на мое содержание он никак не мог, то решил действовать провокационно, воззвав подобным мерзким образом, к чувству твоего собственного достоинства и к твоей гордости… Да, папаша, пожалуй, был твердо убежден в том, что скажи он нечто подобное, и ты в жизни не возьмёшь у него ни копейки…!
— И я не возьму! — со свирепым выражением лица сообщила матушка, которая, похоже, также задумалась о гипотетической возможности подобного мерзкого поступка бывшего муженька
— Зато возьму я! Возьму все до копеечки! — сообщил я и прежде чем она успела дать гневную отповедь моей беспринципности, добавил, — И чтобы я больше я не слышала от тебя, мама, такие глупости, что ты, мол, найдешь вторую работу, третью, десятую…! Вчера, когда ты приехала из этой своей командировки, ты выглядела столь измождено, что мне даже стало дурно… Мама…!
Я вновь приобнял ее, поцеловав.
— …я все это затеяла лишь с той целью, чтобы снять
— Златка, — перебила меня бабушка, — в холодильнике стоит любимый тортик твоей мамы, который я испекла с утра, достань и отрежь для нее кусочек!
— Уху, — издал я звук согласия и вскочив со своего места, шагнул к холодильнику, включив заодно и чайник, после чего, открыл дверцу, достав остывший уже шедевр бабушкиной кулинарии (действительно шедевр!).
Кремовые тортики, а этот был именно таким, мне нельзя категорически. От слова совсем! Но, Боже мой! Хоть в той своей жизни я и был достаточно равнодушен к сладкому, но в этой…Злата, похоже, та еще любительница сладенького!
Стараясь дышать пореже (ибо торт имел совершенно божественный аромат — это вам не магазинная фигня!), я, словно автомат, отрезал кусочек тортика для мамы…
— Злат, — сказала бабушка, — себе-то кусочек тоже отрежь!
— У-у-у! — натурально завыл я, и понесся убирать обратно в холодильник (с глаз долой!) торт (едва не навернувшись при этом!)
Минут пять спустя, когда маман навернула уже свою порцию, и молча сидела, сосредоточенно (и довольно эротично) облизывая ложку.
— Гречка с курицей в холодильнике, — сказала мне бабушка, — разогреешь себе сама?
— А творог еще остался? — поинтересовался у бабули я
— А ты его разве будешь? Ты же творог никогда кушать не желала…, — ответила та
— Ну, когда-то же нужно начинать…, — пожал плечами я, — Творог необходим для моего режима питания.
Творог, как и овсянку, я ненавидел всегда, и именно поэтому, и Забава, и дети, кушали его в мое отсутствие на кухне, ибо запах…
— В холодильнике, в пакете, — сообщила мне бабушка
— А он неплох на вкус, оказывается, — сказал я через минутку, когда положил себе четверть тарелочки, на пробу, — нежный…
И запах! Самое главное, меня теперь не раздражал творожный запах! Другое тело — другие вкусовые ощущения…
— Ну и кушай тогда, раз нравится, — улыбнулась мне старушка
В этот момент квакнул телефон, пришло сообщение от Стёши:
«Златка, мы через полчасика приедем за тобой, собирайся потихоньку!»
— Мам, ты же не будешь против, если я со Стёшей съезжу в больницу, проведать ее брата? — поинтересовался я
— Только, если вы не на автобусе поедете! — ответила та
— Не, Стёша мне написала, что они скоро выезжают, а значит, на машине, — сообщил я