Злая королева
Шрифт:
— Будешь с ней повежливее, и она проявит вежливость к тебе. Но если ты будешь с ней груба, думаю, мы не сможем быть друзьями. Все просто.
Нет, нет, нет. Я не хотела, чтобы она отказывалась от своих друзей ради меня.
И, да, я действительно не хотела быть здесь. Все надо мной насмехались, косо смотрели и перешептывались за спиной. Почему ни с кем больше так не обращались? Почему я видела внутренний мир каждого?
Обычно застенчивый парень шагнул ко мне и схватился за свою промежность.
— Ну же. Покричи в мой микрофон.
Его
Я поморщилась, делая вид, что смущаюсь, и сказала:
— Прости, но, похоже, ты прихватил с собой маленький диктофон. — По крайней мере, я смогу забыть об этих клоунах, когда окончу школу. Тогда отучусь в колледже и, наконец, открою свой бизнес.
Я представила, как купаюсь в куче денег, и рассмеялась.
Раздались новые аплодисменты, кто-то скандировал имя Питера. Оставалось надеяться, что у него лопнул кий!
Взяв бутылку клюквенного сока, я нашла пустой темный уголок, и встала, присматривая за Хартли. Когда кролик отважился подойти к ней через толпу, она взяла на руки маленький пушистый самородок и потрепала его по шерстке. Я улыбнулась, и сердце мое растаяло. КБ и остальные умилялись.
Кто-то схватил меня за запястье и потянул дальше в темноту. Я ахнула, сжав руку в кулак.
Питер шагнул в свет фонаря, и мое удивление переросло в ярость.
— Что ты делаешь? — потребовала я.
— Мне нужно поговорить с тобой. — Он обхватил мое лицо руками. — Я скучаю по тебе. Скучаю по тем чувствам, которые испытываю к тебе. Я совершил ошибку, когда отпустил тебя.
«Да ты, наверное, шутишь».
— У тебя есть девушка, — огрызнулась я, вырываясь. Его готовность изменять КБ… независимо от того, нравилась она мне или нет… вызывала у меня отвращение.
Я не могла поверить, что первый поцелуй у меня был с ним. Часть меня хотела поцеловать кого-то другого, кого угодно, прямо здесь и прямо сейчас. Тогда последний поцелуй у меня не был бы с Питером. Но никто на этой вечеринке не искушал меня забыть мое новое правило: я должна нравиться парню, чтобы встречаться с ним.
— Пожалуйста, Эверли. — С дикими глазами он прижал меня спиной к забору. — Ты нужна мне.
Мое сердце бешено колотилось. Вокруг нас начали собираться пару ребят, но я никогда не чувствовала себя более изолированной.
— Отпусти меня, Питер. Сейчас же.
— Пожалуйста, — повторил он, обхватив меня за талию. — Мне нужно это. Ты нужна мне.
— Нужна? — Я усмехнулась. — Тебе нужно отпустить меня.
Несмотря на мое сопротивление, он поцеловал меня. Я оцепенела. Мои мысли смешались, когда я отвернулась и сжала руку в кулак, планируя испробовать на нем один из грязных приемчиков Николаса. Но заколебалась.
«Драка, дважды за один день? Риск… мамин гнев. Но награда…»
Это должно прекратиться. Я хотела, чтобы это прекратилось.
Решение принято. Я размахнулась и ударила кулаком в его щеку. Когда голова Питера отлетела в сторону, боль пронзила мои костяшки. Мне было все равно. Я ударила снова. Его нос хрустнул, хлынула кровь. Как и Рыжий, он завыл от
Я не должна была чувствовать удовлетворение. Разве? Это было… неправильно?
Нет! Самозащита никогда не была неправильной. «Смотрите, Эверли радуется».
— Для ясности, — сказала я, снова улыбаясь ужасной улыбкой. — Я могла бы оторвать твои яйца и засунуть их тебе в глотку. Еще раз подойдешь ко мне, и я это сделаю. — Хотя мне хотелось снова ударить его, я отошла, делая вид, будто мне все равно.
Я поморщилась, заметив пятно крови на своей руке. На дрожащей руке. Если бы Хартли увидела меня в таком состоянии, то ужаснулась бы. Тяжело вздохнув, я бросила на нее прощальный взгляд… она все еще держала кролика и смеялась с КБ. Как можно незаметнее я пробралась сквозь толпу и зашла в дом, просторный двухэтажный дом с кирпичными стенами и причудливой мебелью.
В туалет выстроилась очередь. Не желая ждать, я поднялась по лестнице. Полосатый кот запрыгнул на столик и зашипел, когда я проходила мимо.
— Ты меня ненавидишь. Понимаю, — пробормотала я и пошла дальше. Наконец, нашла вторую ванную, которая находилась в главной спальне, где на кровати целовалась парочка. Мои бедные глаза!
Я закрылась в ванной, вымыла руки с мылом, затем плеснула ледяной водой на пылающее лицо. Капли прилипли к моим ресницам, когда я вглядывалась в свое отражение, ища утешения в зеркале, пытаясь увидеть Ангела. Хоть что-то!
Мои глаза… Я нахмурилась. Мои глаза стали светлее обычного и слегка блестели.
— Что за черт? — прошептала я, протягивая руку, чтобы провести по лицу своего отражения.
Через несколько секунд мои пальцы стало покалывать от тепла, распространяющееся по рукам. Мой рот приоткрылся. На зеркале появились рябь, и я моргнула, пытаясь сфокусироваться.
Не может быть, чтобы могла такое увидеть. Не может быть, чтобы мое отражение изменилось так резко и так быстро.
На заплетенных в косу белоснежных волосах красовалась корона из кроваво-красных хрустальных роз. Глаза были подведены карандашом, делая взгляд более привлекательным. На лице не осталось ни следа веснушек, бледная кожа была словно присыпана пудрой. Я, точнее она, носила облегающий черный корсет, расшитый красными розами, идеально сочетающимися с короной. Глубокий вырез демонстрировал ее декольте с наилучшей стороны.
Я нахмурилась, но мое отражение холодно усмехнулось. Это был не Ангел.
— Хочешь знать, в чем дело? — спросила она. Я испытала еще один шок. Раньше мое отражение никогда не разговаривало. И это был не просто чей-то голос, а мой. — Тогда. Смотри.
Моя грудь сжалась. На зеркале снова появилась рябь, и появилась новая картинка, как в фильме на экране телевизора, только ярче, интенсивнее… более реальная… и до боли знакомая. Я увидела спальню Николаса и мамы. Та же люстра. Та же кровать с балдахином. Та же тумбочка с теми же тремя вазами, наполненными засушенными розами. Тот же плюшевый ковер с узором «древо жизни». То же окно с кружевными занавесками.