Зло, которое творят люди
Шрифт:
Итала высадила его перед школой, и Чезаре обнял ее так, будто был уверен, что никогда больше ее не увидит. Она резко тронула машину с места, чтобы избавиться от гнева и печали, которые испытывала всякий раз, когда приходилось расставаться с сыном. Чтобы прогнать невеселые мысли, она остановилась у первого же таксофона и позвонила в штаб карабинеров, прежде чем вернуться в Кремону и показаться на службе.
Итала подписала пару рапортов, полюбезничала с комиссаром, который всегда относился к ней так, будто поражался, почему он видит ее без метлы в руке («Не
– Слышала про бронефургон?
– Нет. Я была занята. Какой фургон?
– Инкассаторский. Его заблокировали перед Болоньей – подожгли ряд машин, а потом напали с автоматами Калашникова и ручными гранатами и увезли семьсот миллионов наличными и золотом.
– Ничего себе.
– Охота за сокровищами уже началась. Посмотрим, не найдется ли трепач, который что-то знает. Хотелось бы приехать первым.
– Делай что должен. Но не мешай никому.
Он достал из ящика пистолет и сунул в кобуру.
– Только плохим парням, – отозвался Отто. Он работал в паспортном отделе, но его трудно было застать на месте.
В полдень Итала встретилась с лейтенантом карабинеров Массимо Бьянки в «Харчевне», куда сама его пригласила. «Харчевня» представляла собой закусочную под одним из пролетов Понте ди Ферро, где продавались мясные шашлыки и сардельки на гриле и можно было посидеть под широким навесом, чтобы защититься от дождя, который уже стих до редкой мороси. Итала заказала два сэндвича, а Бьянки – шашлык на пластиковой тарелке. Они сели за один из перфорированных металлических столиков, которые уже начинали заполняться рабочими и домохозяйками. На фоне бетонной набережной виднелась полоска реки По, а над их головой нависал мост.
Итала надкусила первый сэндвич, перемазавшись в жире, а Бьянки напряженно ковырял свое блюдо ножом и вилкой. Даже сейчас, в рубашке и светлом пиджаке, он казался одетым в мундир. Официантка бросила на него заинтересованный взгляд, но лейтенант, сосредоточенный на том, чтобы не испачкаться, не обратил на нее внимания.
– А тебе не кажется, что ты писаешь мимо горшка? – спросил он, после того как Итала все ему рассказала.
– Как раз этого я и пытаюсь избежать, – ответила она. – Поэтому и плачу за твой обед.
– Какая щедрость… – Бьянки отхлебнул «Перони» так, будто это был уксус. – В следующий раз место выбираю я.
– Обычно женщины выбирают, а мужчины платят. Почему у нас выходит наоборот?
– Потому что обычно мне не нужно платить.
– Но ты все равно это делаешь, чтобы избежать осложнений.
– Кто тебе сказал эту хрень?
– Опыт, – улыбнулась Итала. – Связаны ли с Контини чьи-то интересы, о которых мне следует знать? Что-нибудь могло замедлить расследование? Какие-то личные одолжения?
Бьянки
– Я ни о чем таком не знаю.
– Значит, Контини – не ваш осведомитель и вы не прикрываете ему задницу?
– Точно.
– Жаль, – вздохнула Итала. – Это было бы хорошим предлогом, чтобы отвертеться.
– Насколько я понял, ты не можешь этого сделать.
– Похоже на то.
Бьянки кивнул, снимая с шампура остатки шашлыка. Обычно Итала с подозрением относилась к людям, которые слишком манерничают за столом, – это означало, что они выросли в обеспеченных семьях, где, в отличие от ее семьи, дети не дрались за кусок хлеба.
– Тебя интересует что-то еще? – осведомился он.
– У вас были другие подозреваемые, кроме Контини?
– Нет. И если бы он не спал с последней жертвой, его давно бы оправдали.
– Вот как! По-твоему, он невиновен?
Бьянки поднял бровь:
– Не берусь гадать.
– Да ладно…
– Шансов поровну. Пятьдесят на пятьдесят.
Итала удивленно взглянула на него:
– Серьезно? Он заявил, что не знаком с Мадзини, а сам крутил с ней шашни.
– Потому что он идиот и обделался от страха. Но если мы арестуем всех идиотов, мир превратится в пустыню.
– Он встречался с девушкой в день ее исчезновения.
– Да. Этот тупица солгал и об этом… Но люди видели, как она ушла на своих ногах.
– Возможно, они договорились встретиться позже.
– Так считает твой дружок-магистрат, – улыбнулся Бьянки.
– А что насчет остальных двух девушек?
– Чистые домыслы. Не было даже подозрений на убийства, пока Нитти не решил, что все они – жертвы Контини.
– А ты в это не веришь? – полюбопытствовала Итала. – Тот же возраст, все найдены по прошествии времени в реке или рядом с ней…
– Если постараться, сходство можно найти между чем угодно. Но если это правда, то Контини – гений, потому что мы ничего не нашли.
В это время управляющий закусочной увеличил громкость на маленьком радиоприемнике, висящем над стойкой и подключенном к примитивной стереосистеме, и принялся подпевать романтической песне, несмотря на шутливые протесты посетителей.
– Такое возможно, – заметила Итала. – На пятьдесят процентов это возможно даже для тебя.
– Есть гораздо более стоящая версия. Мадзини была красивой девушкой, обладавшей, прошу прощения, такими же большими сиськами, как у тебя, но, еще раз извиняюсь, определенно более упругими.
– Да пошел ты.
– По дороге домой она повстречала какого-нибудь маньяка, который изнасиловал ее, убил и похоронил где-нибудь поблизости. Проще некуда.
– По словам судмедэксперта, ее не похоронили. В лучшем случае спрятали у реки.
– Не имеет значения.
– А как насчет двух других?
– Несчастный случай, самоубийство… другие маньяки…
– Тебя послушать, так в Кремоне маньяков больше, чем жителей.
Бьянки вытер губы салфеткой.
– Наверное, что-то в воздухе.