Зло, которое творят люди
Шрифт:
Амато озадаченно посмотрел на нее:
– Разве этим не занимаются карабинеры?
– Ама… По-твоему, мы сейчас в участке? – спросил Отто.
– Значит, это неофициально?
Итала покачала головой:
– Если бы что-то было, карабинеры бы это нашли.
– Значит, нам нужно найти то, чего нет? – уточнил Вероника-блондин.
– Похоже, что именно так, – сказал Отто, потирая торчащие усы.
Итала не удивилась, что он понял. Отто находился в игре дольше всех, и его уже ничто не изумляло.
Амато поднял руку. Ему это не нравилось, но его преданность Итале была сильнее
– А если он ни при чем?
– Это решать судье, – отрезала Итала. – Мы ограничимся тем, что отправим его под суд.
– Но у нас есть какие-то причины? – осведомился Отто. – Или мы идем на это просто так, шутки ради?
– Десять миллионов на брата. Итак, у кого-нибудь есть идеи, как это провернуть?
Итала надеялась, что никто не откроет рта. Возможно, Нитти ничего и не сделает. Все, что у него может быть против нее, – это слухи да чертово прозвище Королева, которое звучит слишком по-мафиозному для сотрудницы полиции. Сотрясение воздуха. Она может опустошить свои сейфы и гараж от добра, которое не решилась обналичить. Конечно, слухи будут иметь неприятные последствия, и ей придется бороться зубами и когтями, чтобы защитить свое теплое местечко. Но по крайней мере…
Ее размышления прервал Вероника-блондин:
– Пожалуй, я кое-что придумал.
Контини больше не работал заправщиком. После ареста его уволили, и он устроился грузчиком в сельскохозяйственную компанию. Итала хотела встретиться с ним, ей нужно было посмотреть ему в глаза. Она знала, что его смена длится до девяти вечера, и дождалась, пока начнет смеркаться, прежде чем подъехать к большому складу, куда прибывали грузовики с зерном.
Тяжелые ворота были открыты, и Итала двинулась к зоне разгрузки, где около десятка грузчиков сменяли друг друга. Контини управлял вилочным погрузчиком, укладывающим на поддоны пластиковые мешки с удобрениями. По сравнению с опознавательными снимками он изменился – начал лысеть с висков и поправился на тридцать килограммов. Работа на рампе наградила его мускулистыми руками и широкими плечами, натягивающими комбинезон, да и вечерние попойки сделали свое дело. Но больше всего поражало то, как изменилось его лицо. Преждевременные морщины изогнули его губы вниз, а глаза Контини щурил, будто отовсюду ждал неприятностей.
У него был вид человека, попавшего в тюрьму по сфабрикованным обвинениям. Такие, как он, никому не доверяют, потому что их могут продать за пачку сигарет. Они принимают душ только после того, как остальные вернутся в камеры, а во время тюремных прогулок они вынуждены оставаться в углах двора, не реагируя на оскорбления и плевки. Они находятся в тюрьме внутри тюрьмы, куда не суются даже надзиратели.
Итала машинально направилась к нему, словно влекомая какой-то неодолимой силой. Сунула в рот сигарету и зажала дрожащими губами.
– Простите, – не своим голосом произнесла она. – Огоньку не найдется?
Контини достал из кармана пачку, вытащил из нее зажигалку «Бик» и постучал по ней. На Итале он задержал внимание всего на мгновение, и уже когда зажигал ей сигарету, его совершенно равнодушный взгляд скользнул прочь.
– Спасибо, – сказала Итала, затягиваясь.
Пятьдесят
Пятьдесят на пятьдесят.
Ей не удавалось изменить эту вероятность даже сейчас, когда поезд ушел.
Итала сделала вид, что оглядывается по сторонам, а затем отвернулась и направилась прочь. Когда она уже находилась почти за пределами слышимости, коллеги парня начали его подкалывать.
– Посади свою подружку на диету, а то как бы кровать не сломалась, – сказал один из них.
Контини послал его куда подальше и вернулся к работе. Итала покраснела от стыда и гнева.
Снаружи ее дожидался Отто в машине, позаимствованной со стоянки конфискованных автомобилей.
– Ну что?
Итала взяла себя в руки.
– Мы сделаем это, – ответила она, садясь в машину. – Где эта дрянь?
Отто протянул ей темный пластиковый пакетик.
Контини переехал в Сан-Преденго, поселок под Кремоной с единственной длинной улицей, тянущейся от гольф-клуба «Торраццо» до соседнего поселка Боффалора, – четыре километра сельскохозяйственных и промышленных складов, перемежающихся преимущественно нежилыми фермами. Среди зелени прятались и виллы, но жилище Контини представляло собой двухэтажный дом с желтыми стенами и крышей виноградного цвета, в котором проживали четыре семьи, связанные между собой родством.
– Он живет один на первом этаже, – сказал Отто. – Выигрышное сочетание для верного успеха.
Вечер дышал прохладой, наступило время ужина, и никто из соседей не стоял на балконах; в окнах виднелись отсветы включенных телевизоров.
Отто не только занимался паспортами, но и славился золотыми руками. Не случайно именно он был замочником участка, полицейским, отвечающим за открытие замков, когда двери было невозможно выломать тараном – или нежелательно, как сейчас.
Залаяла собака, и по спине Италы побежали мурашки. Отто невозмутимо стоял на коленях перед дверью квартиры, выходящей во внутренний дворик, чертыхаясь вполголоса всякий раз, когда проволока выскальзывала из замка. Взлом занял две минуты, которые показались Итале вечностью, и когда Отто закончил, она готова была расцеловать его от облегчения. Они уже успели надеть перчатки, а едва переступив через порог, натянули бахилы, сделанные из продуктовых пакетов. Включать свет они не стали, освещая себе путь фонариком, заклеенным скотчем. В квартире царил беспорядок, воняло грязной одеждой и капустой.
– Сразу видно, что не хватает женской руки, – прошептал Отто. – Подмести не хочешь?
– Заткнись на секунду.
Итала огляделась и увидела небольшой кухонный балкон. Герань в Кремоне традиционно являлась непременным дополнением к окнам, но Контини, похоже, не обладал талантом цветовода.
– Да, моя Королева. – Отто положил фонарик на пол и заглянул под кухонные шкафы. – Может, сюда прилепим?
– Слишком просто.
Рядом с балконными перилами, между вениками и стиральной машиной, Итала заметила длинный цветочный горшок из серого бетона. Земля была перемешана со старыми окурками и фантиками, не хватало только чего-то живого.