Зло побеждает зло
Шрифт:
Стакан со свернутым в трубочку листом белой бумаги в руках полногрудой девахи скребанул ностальгией.
– Почем молочко, моя красивая?
– спросил я продавщицу, не устраивая спектакля с намеками.
– Токмо за купоны трестовые, талоны али бонементы,* - чуть порозовела щеками молодуха.
– Може за сигаретки. За червяки-то уж расторговалася нынче. Хотя ежели серебром...
Серьезной тоски по молоку я не испытывал, поэтому настаивать не стал - лишь многозначительно подмигнул на прощание. Хотя отметочку про себя сделал: талоны-вкладыши в заборную книжку, которые мы поленились отоварить из-за повсеместных
Еще пара шагов и при моем приближении притих жужжащий болтовней кружок дородных теток.
– Картошка есть?
– поинтересовался я, не столько надеясь купить, сколько объяснить свое повышенное внимание.
Многолучевой рентген взглядов неторопливо прокатился по мне от макушки до пяток.
– Какая тут тебе картошка...
– вынесла вотум недоверия самая старая и уродливая карга.
Я было направился дальше, но тут, уже из-за спины, донеся голос победившей жадности:
– По два рубля!
– Килограмм?
– развернулся я к "сломавшейся" спекулянтке, женщине лет пятидесяти, закутанной в не по сезону тяжелую шаль.
– Фунт!
– Совести у вас нет!
– резко возразил я, четко следуя установкам Якова.
– Даю четыре червонца за пуд!
– Так нет у меня столь, - опешила спекулянтка.
– Подъели ужо, к весне-то. Всего и смогла что мешочек малый...
– Вот остаток и заберу, - нажал я.
– Скину... Двугривенный...
– Три за кило, и можно домой ехать!
– Милок, не кричал бы ты на пол улицы!
– вмешалась старая карга.
– Неровен час...
– Пойдем, - неожиданно сдалась спекулянтка.
– Будь по-твоему.
Путь оказался неблизок и непрост; мы миновали два дома, завернули в неприметную калиточку, мимо расписанных матом заборов пробрались на задворки, в закутки у дровяных сараев. Уж было начал подозревать недоброе, но тут на полуразваленной поленнице сидела удивительно опрятная для данного времени и места девчушка лет двенадцати.
Она читала... я не поверил своим глазам - новехонький учебник элементарной геометрии для трудовой школы!
– Люсь, собирайся, - устало сказала ей тетка.
Настороженно огляделась по сторонам и лишь затем сдвинула несколько поленьев в сторону:
– Тут все, смотрите.
Я заглянул под бугрящуюся клубнями дерюгу, вытащил, прикинул в руке вес кулька.
– Тютелька в тютельку двадцать фунтов, отборный, - спекулянтка протянула мне дернутый застарелой ржой пружинный безмен с клеймом Б.И.Ф.
– Взвешивайте.
– Верю!
– не стал придираться я, засовывая
Отдельно достал пару серебряных рублей, вручил их девочке - на книжки.
* * *
По дороге домой, в Кузьминки, не удержался. Как съехали со щербатой гравийки тракта на мягкую грунтовку, пробежался по заголовкам заранее припасенной "Правды". Понятное дело, начиная с последней страницы, первую и вторую не стоило и раскрывать - времена публикации острых партийных дискуссий давно в прошлом. На особые сюрпризы не рассчитывал, но как-то же надо поддерживать память в тонусе?
Пища для размышлений нашлась в колонке ТАСС, что затесалась рядом с большой статьей о создании коммунистической партии Панамы:
"Германский рейхсканцлер Герман Мюллер своим выступлением в рейхстаге широко распахнул двери для нового коалиционного соглашения по законопроекту о поголовном налоге, выдвинутом из кругов реакционной буржуазии. Нет сомнений, что очередное предательство интересов рабочего класса вставшими на путь соглашательства руководителями СДПГ будет встречено новыми пинками со стороны антинародных буржуазных партий. Лизоблюдство в стенах рейхстага, демагогия на страницах "Форвертс", полицейский террор на улицах -- таково разделение ролей".***
Вроде как ничего особенного, привычная политическая трескотня. Вот только... Я прочитал текст внимательнее второй, третий раз. Посмотрел на дату выхода газеты. Помотал головой, зажмурив глаза - под недоуменным взглядом Саши. Чуть прыгающие типографские строчки на желтоватой бумаге и не думали меняться!
– Черт возьми, что за чепуха тут творится!
К сожалению, из всех учебников и книг 21-го века по германскому вопросу актуального времени мне удалось вытащить всего несколько абзацев. Кое-как сопоставив их с наблюдаемой реальностью, я уяснил следующую картину.
Депутаты избранного в марте 1928 года рейхстага создали так называемую "большую коалицию", в которую вошли собравшие треть голосов социалисты из СДПГ, католики-центристы, и аж две "народные", а на деле откровенно право-буржуазных партии. Любой и каждый понимали слабость подобного гибрида бульдога с носорогом, но иная конфигурация никак не складывалась чисто арифметически. Получившие немалые десять процентов коммунисты-коминтерновцы придумали дикую теорию "социал-фашизма", согласно которой социал-демократы приравнивались к фашистам, что, без всяких сомнений, исключало возможность блока даже в теории. Еще десять процентов набрал недоговороспособный "хвост" микропартий. Таким образом, правые не могли создать большинства без СДПГ, но и последние не могли найти иных союзников.
Худо ли, бедно, до 1930 года коалиция дожила. Но не более того. От первого раската биржевого кризиса Германия, как промышленная страна, пострадала слабо. Тем не менее этого хватило: правые потребовали инвестиций и защиты отечественного производителя таможенными барьерами, социалисты, напротив - увеличения пенсий и пособий. В марте они не смогли договориться из-за сущего пустяка - законопроекта о повышении отчислений с работодателей в пользу безработных, с трех с половиной до целых четырех процентов.