Зло побеждает зло
Шрифт:
– Не сомневайтесь, мой чек примут в любом банке!
– директор покровительственно толкнул меня в плечо, поднимаясь со стула.
– Приходите, если еще что-нибудь изобретете!
"Так вот ты какая, чековая книжка!", - наконец-то догадался я.
Мысль о широких возможностях подобного финансового инструмента заняла меня ничуть не менее, чем скупость презервативного магната. Так что спускаясь к выходу, я мечтал о двух вещах - собственной чековой книжке и неизбежной национализации фабрики после прихода к власти герра Гитлера.******
\\\*В Германии того времени
\\\**Закон об отмене государственного регулирования проституции принят в 1927 году. В принципе, он лишь зафиксировал реальность - незарегистрированных проституток было примерно в 10 раз больше, чем "официальных".\\\
\\\***Презервативы из латекса производят с 1919 года.\\\
\\\****Именно в 1928-м компания Фромма установила первый в мире автомат по продаже презервативов.\\\
\\\*****В реальной истории данная инновация была введена только в 50-х годах.\\\
\\\******ГГ ошибается, нацисты собственность не национализировали, а выкупали. Но - часто за смешные деньги. Так в 1938 году фабрику приобрела крестная мать Германа Геринга. Взамен Фромму (еврею) позволили выехать в Лондон. Позже, после окончания ВОВ оборудование фабрики было вывезено в СССР.\\\
Обратно в Metzler Bank я, можно сказать, летел...
– увы, только в мечтах. По "странному" совпадению состав Deutsche Reichsbahn из Берлина во Франкфурт тащится все ту же половину суток, что из Франкфурта в Берлин. Снова коротать ночь, скрючившись на деревянной лавке? Идиотское решение, когда есть деньги. В банковской ячейке меня ждет целое состояние, так какой смысл экономить жалкую сотню марок? Опасение обнаружить на месте кучи долларов или фунтов бессмысленные гэпэушные бумаги, или того паче, пустоту, шевелилось лишь в самой глубине души. Но только там, под спудом убаюкивающей формулы "гроши все равно не спасут"; уж слишком мне надоело экономить каждый пфенниг.
От окошечка кассы на Lehrter Bahnhof* я отошел с билетом в первый класс. Времени до отправления вполне хватало на обед. Можно устроиться в любом ресторанчике, но я все же решил прогуляться до "судьбоносного" Wertheim. Благо, тут все оказалось рядом. Сперва перебраться по старомодному, оснащенному чугунными фонарями и кирпичными грифонами мосту через Шпрее. За ним пересечь по краю парк Тиргартен, выйти между угловатым зданием Оперы и Рейхстагом на украшенную колонной Победы площадь Республики.** А там рукой подать, мимо знаменитых, но не особенно интересных колонны Брандербургских ворот всего несколько блоков-кварталов до торгово-развлекательного центра.
Так что в указанный одним из кондукторов бежевый вагон я ввалился в превосходном настроении, заранее предвкушая здоровый сон на мягком буржуазном матрасе. Увы. Надежда не продержалась и нескольких секунд: вагон изнутри более всего напоминал салон автобуса 21-го века. Никаких купе и спальных полок! Только ровные ряды перемежающихся со столиками двухместных диванов. Приятных на ощупь, сравнительно удобных, но... это же опять спать сидя!
Пасть в пучины скорби, впрочем, мне не дали.
– Камрад!
– Услышал я, едва добравшись до своего места.
– Третьим будешь?
Улыбка сидящего напротив толстячка легко сгодилась бы для освещения подземелья средних размеров - покрытые веснушками щеки натурально "горели" под лучами катящегося к закату солнца.
– Мы чертовски переживали, что к нам подсадят пару плоских старых вобл, - поддержал "рыжего" сидящий рядом мускулистый блондин лет двадцати пяти.
– Не хочу до утра пялиться на постные рожи!
– Скат,*** вот занятие, достойное настоящих мужчин!
– перебил попутчика, а, может и товарища, толстяк, с размаху шлепнув на полированную поверхность стола колоду игральных карт.
Я в изумлении вытаращился на раскатившиеся в широкий веер картинки. На фоне батальных сцен с тщательно прорисованными пушками, кораблями и солдатами, как и положено, выделялись символы мастей. Но каких! Что-то мне привычное напоминали только красные сердечки, а вот дополняли их по-детски стилизованные желтые желуди, ярко-зеленые листочки и непонятные шарики с дырочками.****
– Так... Не умею!
– от неожиданности я даже забыл поздороваться.
– Scheisse!
– искренне удивился блондин.
– Да ты присаживайся!
– Никак русский?!
– опознал меня по акценту веснушчатый весельчак.
– Коммунист или наоборот?
– Скорее третье, - постарался уйти я от прямого ответа.
– Да так же не бывает! Все русские в Берлине или агенты Коминтерна, или сбежавшие от большевиков буржуи.
– Курт, остынь! Какая к черту разница!
– подозрительно резко оборвал блондин своего товарища.
– Надоело уже! Выборы в марте были, а ты все никак не успокоишься.
– Хотя бы дюжину мест мы взяли несмотря на кучу полицейских запретов!
– с апломбом заявил толстячок.
По понятной причине за политикой в Германии я следил с пристрастием. И теперь судорожно вспоминал, кто же сумел ухватить в Рейхстаге двенадцать кресел. Больше всех, почти треть - социал-демократы. Процентов пятнадцать, то есть непомерно много, взяла какая-то полностью забытая к 21-му веку банда националистов, монархистов и антисемитов. Третье место осталось за католиками-центристами, коммунисты с десятью процентами на четвертом, это как раз полсотни мест из пятисот возможных. Таким образом мне нужно смотреть на двух-трех процентников, аутсайдеров первой десятки. Фермеры, баварцы и... НСДАП, чтоб ей провалиться. Судя по повышенной агрессии - передо мной скалится в улыбке совершенно реальный нацист!
– Guten Abend, meine Herren!
– неожиданно вмешался в разговор господин лет сорока, по всему видно, мой будущий сосед по дивану.
– Ох, неужели!
– блондин в восторге аж вскочил со своего места.
– Депутат герр Брюнинг,***** - с ехидцей протянул поклонник фюрера, почему-то с акцентом на слове герр.
– Премного польщен вашим вниманием, - блеснул толстыми линзами очков новый попутчик, очевидно соглашаясь с именем.
– Зная вас, я голосовал за Католическую партию!
– продолжил свой спич экзальтированный как блондинка блондин.
– Вы правда возвращаете половину от семисот пятидесяти марок зарплаты обратно в кассу Рейхстага?