Зло побеждает зло
Шрифт:
Вот только с погодой нам на сей раз не повезло. Не успели добыть десяток "зверей", как гладь моря подернулась мелкой рябью. Для Хараламбоса - не проблема, он умеет ловко бросать с пальцев масло на воду и смотреть в глубину через жирные зеркальца. Отдать ему сачок, самому вооружиться шестом - и можно было бы продолжать, но... зачем? Для вечерней забавы у костра уже хватит, продавать же омаров смешно, они еда бедняков и ничего не стоят на рынке.
\\\*Четвертая конструкция Галатского моста (ширина 25 метров, а длина 466 метров) была закончена немецкой
\\\**По странному стечению обстоятельств фамилия Троцкий до сих пор в Турции записывается как TroГki, и читается как Троджки.\\\
\\\***Для примера, только за апрель - ноябрь 1928 года Троцкий направил своим единомышленникам около 800 писем и 500 телеграмм. Он от них получил около тысячи писем и семьсот телеграмм.\\\
\\\****В реальной истории все это на острове будет, но... несколько позже. Летом 1929 года еще мало кто успел просто вникнуть в ситуацию.\\\
\\\*****Имя рыбака и часть местных деталей позаимствованы из дневников Л.Д. Троцкого - все равно в описанном мире они никогда не будут написаны.\\\
Под неодобрительным взглядом старого рыбака я стянул с себя рубаху, скинул штаны. Поймать крупного носителя клешней голыми руками - все еще моя несбыточная мечта.
– Полцарства за маску!
– крикнул я негромко, ныряя в воду.
Увы. Снорклинговое снаряжение отсутствует в продаже, возможно, его еще даже не изобрели.*
– Бам! Бам!
– в самый последний момент меня догнал звук близких выстрелов.
Глубже, еще глубже, что бы никто не достал! Потом в сторону... куда? В прозрачной как слеза воде, в сотне метров от берега, удирать от лодки вплавь? Проще убежать от снайпера в чистом поле!
Аккуратно, не делая провоцирующих резких движений, я выставил из воды голову.
Хараламбос возится в своей посудине, живой, веселый - раз бубнит под нос местный мотивчик. Не иначе - перевязывает нитками клешни омарам. И никого более! Хотя... я в несколько гребков обогнул лодку.
Рядом, всего метрах в полста, какой-то рыбак то ли ставил, то ли вытаскивал сети. Рядом суетился помощник, или, вернее сказать, наниматель - явный европеец, уже пожилой, но высокий и крепкий. Вот он выпрямился в полный рост, вытащил из-за пояса пистолет... я едва не нырнул снова! Но к счастью, стрелок направил его в противоположную от меня сторону:
– Бам! Бам! Бам!
Прочь от него, куда-то в даль, понеслись плавники и спины афалин.
– Вот напугал, сволочь!
– выругался я, подгребая к корме.
Знаю ведь, что местные жители ни капли не церемонятся с дельфинами-воришками, видят в них не более чем очередную добычу. Но не думал, что все происходит вот так вот запросто и без затей. Да еще в исполнении новичка-туриста, который едва появился, а уже не стесняется палить во все стороны.
Откуда он такой наглый? Стекла-кругляшки на носу, круглое лицо с небольшими усиками, черные растрепанные волосы... Ба! Неужели?! Да это же Троцкий, собственной персоной!
–
– Давным-давно вас разыскиваю!
Эффект превзошел все ожидания. Бывший наркомвоенмор мгновенно скрылся за бортом, а вот дуло пистолета... уставилось прямо в мой беззащитный лоб. Чуть погодя показалась и голова - не иначе, плавающий в воде парень показался льву революции не слишком опасным противником. А то бы пристрелил как бешеного дельфина.
– Лев Давидович, - повторил я свой крик.
– Мне известно будущее. Ваше, друзей, России. Могу все-все доказать!
Вместо ответа Троцкий сел на весла и бодро погнал лодку к берегу. Мне теперь что, собирать манатки и валить в Берлин несолоно хлебавши? Поставить окончательный крест на правке мировой истории?! Ну уж нет!
– Вы только прочитайте мои материалы, - с надрывам завопил я вслед.
– Посылал от Обухова! Там и обратный адрес есть!
... Заспанный портье разбудил меня утром, рано на рассвете. В холле ждал старый знакомый, очевидно, посыльный от Троцкого; такое зверски небритое с рождения лицо сложно перепутать с другим.
Завидев меня еще на лестнице, он не стал размениваться на приветствие:
– Господина очень зовет!
– Зачем?!
– с издевкой поинтересовался я.
– Раньше каким местом думал?
– Очень... зовет.
Вот незадача, над таким даже поиздеваться не выйдет!
– Пойдем уж, мечта антрополога...
Дорога коротка как молитва священника у ступеней эшафота. Тут, на острове, вообще все рядом. Хочется прибавить шаг и уже до обеда решить задачу "трех нет", то есть обвести Россию мимо коллективизации, террора и войны, а затем, со спокойно душой, засесть в таверне, поближе к анисовой водке и томленым брюшкам омаров.
Представить точный план я при всем старании не могу. Вне сомнений лишь одно - для повторного охолопливания крестьян, великого террора и сползания в ужас Великой Отечественной требуется медленное, едва заметное, но непрерывное и однонаправленное изменение границ допустимого в головах десятков миллионов людей. В 21-ом веке данный процесс получит название "сдвиг окна Овертона". Печатное слово в нем важнее пулемета, газета не уступит полку, а книга - армии.
Для удержания окна в границах "нормального уровня средневекового зверства" нет особой разницы, примется Троцкий громить своего товарища Сталина слева, во имя победы мировой революции, или справа, по примеру острожного ревизионизма Хрущева.** Не до жиру, быть бы живу, в смысле, о хорошем мечтать можно и нужно, однако оставаться на месте - уже достаточный повод для оптимизма.
Так что пусть бывший наркомвоенмор пишет сотни писем и статей, изобличает ренегатов, вдохновляет соратников на борьбу, раскачивает послушные массы. Висит старательной гирей на любых движениях Кремля. Призывает к вселенским бойкотам. Цепляется за малейшие ошибки и промахи. Распространяет прокламации. Вербует в ряды оппозиции чекистов, машинисток и колхозных председателей. Организует загонную охоту на партийных активистов. Изворачивается жабой, гадюкой, аллигатором, что-то придумывает. Умеет же!