Зло побеждает зло
Шрифт:
В строгом черном костюме вождь выглядел весьма импозантно - непривычно высокий, лишь чуть ниже меня, голова величественно вскинута над широкими массивными плечами. Шаги широкие и быстрые, по лестнице, куда-то на второй этаж. Мне волей неволей пришлось спешить следом по натертому до блеска паркетном полу, часто перечерканному решеткой теней от оконных переплетов; лишнее напоминание - обросших до потери индивидуальности охранников оказывается все же двое, и оба топают сзади.
– Неплохой евроремонт, - пробурчал я тихо, рассматривая мастерски подновленные перила.
– А вот обстановочка...
–
Кабинет, до которого мы скоро добрались, я поначалу перепутал с кладовой. Все те же неуютные голые стены, дощатый письменный стол, в углу громоздится шаткая пирамида фанерных ящиков, из которых во все стороны торчат папки и конверты. Ближе к окну несколько разнокалиберных стульев.
Спинку одно из них товарищ Троцкий прямо на ходу небрежно толкнул ко мне:
– Присаживай... тесь.
Сам опустился напротив, закинул ногу на ногу. Тяжело оперся на колено обоими руками и резко наклонился вперед, ко мне:
– Чепуха. Невероятный вздор! Но чертовски тщательно и логично. Откуда?!
Глаза! Синие, глубокие, безнадежно уверенные в своей силе. Тот самый демонический взгляд сквозь линзы, о котором писали друзья и враги. Ни капли доброты, ни молекулы злобы - отточенный скальпель хирурга, занесенный над моими будущими словами. Однако отступать поздно, да и сказать честно - особо некуда.
– Пожалуй, начну с самого начала, - я выразительно покосился в сторону замерших у дверей охранников.
– Они не знают русского, - Троцкий отмел сомнения выразительным жестом руки.
– Надеюсь, - скептически скривился я, но спорить не стал.
– Родился в четвертом году, в Екатеринбурге. Обычное детство, пока зимой семнадцатого не пропали родители. Просто как-то вечером ушли проводить знакомого и не вернулись. Никогда... Хорошо хоть тетка приютила, с ней кое-как пережил лихое время, гимназию окончил. В двадцать втором поступил в Уральский политехнический, и все бы хорошо, да после третьего курса началась чистка. А у меня происхождение - из дворян. Даром что уж пять лет как один живу, а отец был простой инженер на железке, все равно комсомольцы из института выгнали. Поехал в Ленинград, думал поступлю куда-нибудь. Да не вышло, по ротозейству угодил в облаву. Дальше хуже, оказался полным тезкой какого-то известного скаута, хоть и младше его лет на пять. Думал в чека разберутся, отпустят, а они взяли и сослали меня на Соловки. Всего один раз допросили, и сразу на три года, за что?!
– Guerre et pitiИ ne s'accordent pas, - неожиданно вставил Лев Давидович.
– Бывают у нас перегибы, к сожалению.
Пойманный на лишней строчке счета официант и тот сочувствует клиенту искреннее!
– Jeux de chat, larmes de souris,*** - с неподдельной злой досадой фыркнул я в ответ.
– Хорошо хоть мне повезло, можно сказать, прямо как Дантесу. Один из заключенных Шпалерки перед смертью рассказал о сокровище в банковской ячейке немецкого банка, такой, что доступна сказавшему нужный пароль. Вот я и рискнул, рванул из Кеми прямо к финнам через тайгу и болота. Полгода работал грузчиком в Гельсингфорсе за билеты и визу. Потом чуть не
– Браво! Вы превзошли в подвигах не только Le Comte de Monte-Cristo, но и самого Квотермейна!**** - не на шутку воодушевился сюжетом Троцкий.
– Поразительное дело! Нет, нет, мне непременно нужно знать вашу историю во всех подробностях! Такой материал для Бюллетеня! Но все же извольте продолжить, я по-прежнему не понимаю, как ваши необыкновенные приключения связаны с присланными вами фотографиями книги.
– Да просто все. Кроме золотых украшений в ячейке нашлось вот это, - я вытащил из кармана и передал собеседнику смартфон, предусмотрительно залоченный на гостевой доступ.
Вождь принял незнакомый предмет с опаской, но без особого страха - очевидно, время мощных компактных бомб еще не пришло. Качнул в руке, удивляясь неожиданному весу, всмотрелся в свое отражение на черном зеркале экрана, царапнул тщательно обработанным ногтем логотип LG.
– Нажмите на кнопку сзади, - попросил я, - да-да, вот эту!
– Бл...ть!
– при виде появившейся изображения маленькой книжной странички с Троцкого слетел всякий интеллигентский лоск.
– Всего лишь учебник истории России ХХ века, - небрежно бросил я.
– Что! Это! За! Ху...ня?!
– на каждом слове вождь судорожно встряхивал руку с зажатым в ней смартфоном.
– Черт его знает, - легко соврал я.
– Изучал устройство полгода, но все еще не сумел открыть все возможности. Там внутри есть маленькая библиотека, кинематограф, патефон, телефон, фотоаппарат и еще куча непонятных штуковин. А еще, судя по датам на экране и внутри корпуса, оно изготовлено не ранее 2014 года.
– Неужели... машина времени?!
– Более чем вероятно, - согласился я с пытающимся сохранить самоконтроль вождем.
– Этот ящик Пандоры не перестает меня удивлять каждый божий день.
– Так значит все правда...
Неистовый взгляд Троцкого потух, из него как будто вытащили стальной стержень. Плечи бессильно завалились вниз, вперед выкатился изрядный животик. Под глазами проявились прежде незаметные синяки, белок глаз, оказывается, давно залит кровью. Наверняка читал всю ночь напролет... несчастный старик у обломков разбитого мира.
В комнате повисла тягучая тишина, только где-то за моей спиной недоуменно топтались волосатые амбалы. Бывший наркомвоенмор приходил в себя необычайно долго, мне показалось, миновала вечность, прежде чем он вновь смог сфокусировать свой синий взгляд на моем лице:
– Мои все убиты. Да и меня... альпенштоком! Он не посредственность, он настоящее усатое чудовище! Предатель! Каин! Сколько сотен тысяч раз я должен был его уничтожить! Он погубил мировую революцию! Наша жизнь оболгана термидорианской сволочью! Нет! Я не могу поверить в такую немыслимую ложь! Одна Наталочка вырвалась из рук изувера, только она...
– Над Кремлем развивается флаг временного правительства, - плеснул я керосинчику в костер чувств.
– Есть цветные фотографии, куча. Да и с новой великой войной как-то не очень получилось...