Зло (сборник)
Шрифт:
— Пусть Господь первым возьмёт меня.
Арам одобряюще улыбнулся и тоже сделал шаг вперёд. Но прежде чем святой отец ответил, кто-то из братьев уже воткнул в горло нож. На землю пролилась кровь. Ворота дрогнули и створки раздвинулись ещё больше. Михаил довольно кивнул, и обнял нас с Арамом за плечи.
— Братья, вы нужны мне в последней атаке. Пусть монахи отправляются в райские кущи, а вы должны ещё потерпеть и схватится со Зверем. Терпите, как терпел Христос.
— Да, святой отец, — мой брат склонился в низком
Один за другим монахи падали на пол, убитые своими же руками. В ворота уже можно было пройти, правда, с трудом, но победа становилась ближе с каждым новым трупом. За преградой раздавалось рычание, срежет — Ад готовился к смерти. Виднелись далёкие огни — костры грешников.
Когда упал последний из монахов, дрожь пробежала по всему храму. Мне показалось, что огромный таран ударил в створки ворот. С потолка посыпались камни — древнее сооружение не выдерживало. Перед самой преградой ударила молния. Зигзаг света пропал, а на его месте возник воин на красном жеребце. За спиной висел гигантских размеров клинок. Из-за плеча торчала рукоять, рассчитанная на две ладони.
— Что это?.. — шёпот отца Михаила показался звучнее раската грома в весеннюю грозу. — Война?
Это имя обожгло, как калёный железный прут. Один из Четырёх Всадников Апокалипсиса.
«Но как? Неужели снята вторая Печать?»
Никто не успел сделать и шагу, как воин спрыгнул с коня, бросив животное навстречу оставшимся в живых братьям, а сам в мгновение ока оказался радом с нами. Арам встретил его выпад подставленным мечом, но лишь отлетел в сторону, сжимая в руках обломок освящённого клинка. Мой удар пропал, так и не достигнув цели. Противник двигался с поразительной быстротой. Он был уже в дальнем конце площадки. Взмахом двуручника отправил в Рай Гавриила — тот не успел даже вскрикнуть. Но как ни был быстр вестник Апокалипсиса, Михаил успел среагировать. Святой отец выхватил из-под платья меч и приготовился к схватке. Мы окружили замершего Всадника.
— За что?! — настоятель выплюнул слова в лицо Войне. — Ты на стороне Зверя?
В голове каждого из нас прозвучали слова: «не мир пришёл Я принести, но меч» [2] .
Я не выдержал первым — атаковал так, как если бы имел только один шанс. Клинок пролетел в считанных дюймах от тела Всадника. А он уже убивал моих братьев, сея за собой смерть. Мы бились так, как, наверное, сражались в своё время крестоносцы с превосходящим их по силам противником. Не знаю почему, но эта мысль меня не покидала. Может, потому, что я чувствовал приближение смерти, ворота всё ещё были закрыты, а Зверь жив. Так и те рыцари — отдавали жизни за то, чтобы увидеть гроб Господень даже тогда, когда всё уже было ясно.
2
«Не думайте, что Я пришёл
— Нужно спасти отца Михаила! — голос Арама привёл меня в чувство. Действительно, только настоятель владел секретом, как победить Падшего.
Мой брат выскочил из круга, где шла битва. Отбросил бесполезные обломки меча и выхватил засапожный кинжал.
— Во славу Твою, Отец! — с этим криком он вскрыл себе горло. Кровь фонтаном оросила место схватки. Несколько капель упали на гранит ворот.
Всадник обернулся, жгучим взглядом посмотрел на преграду, что отделяла нас от Ада, и ускорил движения. Он завертелся волчком, уходя от выпадов, с каждым следующим ударом забирая ещё одну жизнь.
Я почувствовал, как отец Михаил глядит мне в спину. Да, я понял, что должен сделать. Для этого не нужно было быть гением, достаточно веровать в Бога, как веровали все братья. До того, как Всадник примется за меня, оставались считанные мгновения. Я подошёл к воротам вплотную, прислушался к доносящимся оттуда звукам: кто-то улюлюкал, каркал, стонал — мир сходил с ума, а это нужно было прекращать. Сбоку на поясе висел красивый стилет — подарок Гавриила. Я крепко схватился за рукоять и с размаху загнал лезвие в грудь. Сердце дрогнуло перед тем, как остановится навсегда. Ещё какое-то время я видел происходящее вокруг. Вестник Апокалипсиса зарубил последнего из святых братьев, повернулся к воротам, даже не смотрел на меня. А те рухнули вовнутрь, поднимая кучи вековой пыли. Сначала рванувшийся оттуда огонь ослепил меня, но потом, когда душа покинула тело, я мог, не мигая, смотреть, как из глубин Ада вырвалось существо, похожее на огромную обезьяну. Подпалённая во многих местах шерсть дымилась, но Зверь не чувствовал боли. Чёрные бездонные глаза ликовали — спустя много тысяч лет Падший вновь ступил на землю…
Отец Михаил упал перед ним на колени, на губах его застыла улыбка. Только теперь я заметил, что настоятель преобразился: рот растянуло, пальцы стали длиннее, а вместо ногтей появились огромные когти. Я успел ужаснуться тому, что мы сделали: пророчество сломано, и замысел Господа не осуществится. Наши руки уничтожили «Откровения», написанные века назад.
Страшная сила рванула и понесла душу туда, где ещё совсем недавно стояли ворота. Последнее, что я слышал, был крик Всадника, идущего в бесполезную атаку.
«Не всякий, говорящий Мне: „Господи! Господи!“, войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! Не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие». (Мф. 7:21–23)