Злобный леший, выйди вон!
Шрифт:
– Знаю. Беги отсюда.
– Да, надо бежать, - сказал Олег. –А куда? Куда же бежать?
Отец Проши положил руку на плечо Олега но не успел ничего сказать - Бурестана почти пробрался через толпу. Отец Проши снова исчез в людском море, а через мгновение раздался звонкий удар и ругань мечника прекратилась. Бурестан очнулся от того, что кто-то наступил ему лаптем на ухо. Склонности к пению или игре на инструментах у него все равно не было, так что кратковременная глухота ничуть его не смутила, лишь прибавила громогласности.
–
– Да как тут поймешь, - сказал отец Проши, - такая давка, жуть просто. Мне вот чуть ногу не поломали. Опять бы хромал сколько. Ай-яй-яй.
– Зубы мне заговорить решил? Ты меня уронил?
– Да ты что голова. Мне это на кой надо? Я себе не враг. Не я это был.
Бурестан впился в него красными от дыма глазами. Отец Проши легко бы выдержал взгляд, но решил не усугублять положения и отвел глаза, придав вид покорности.
– Где сын Сизого? Я видел, что он был в толпе, когда началась эта свистопляска. Куда он делся?
– Я его вот тут вот держал, - тряс мужик своей рукой, в которой болтался клочок жилетки, - да выскочил, собака такая. А златцы мне получить можно?
– Скажи спасибо, что я тебе руку эту не отрежу за то, что упустил мальчишку.
– Чего вы сразу рубить то? Я виноват что ли, что мне в лицо прилетело? Я аж звезды увидел.
– Кто видел мальчишку? Никто? Эх, черт с вами. Ты, дай мне клочок, что у тебя в руке.
Бурестан взял клочок ткани и побежал в барак.
Там помимо мечников проживал еще старый пес. Бурестан выкупил его у заезжего охотника, когда тот расхвалил ему собаку, как чуть ли не умнейшее существо на всех просторах Тридевятого Царства. К тому же тот клялся, что пса он купил в Крыпчатском заводческом дворе. Бурестан не знал, где это, но звучало очень важно.
– Эй, Хрыч. Хрыч, привет бандит, - сказал он собаке, что спросонья принялась вылизывать руку Бурестана. – Ну-ка пошли, надо найти кой-кого. Пошли, пошли, не скули. Обернемся быстро.
Он вернулся к месту пожара вместе с собакой. Крестьяне разбредались по домам, обсуждая кто кого и куда зацепил в этой кутерьме. О том, что человек погиб в пожаре, а мальчика обвинили в убийстве отца, словно все позабыли. Выплеснув всю злость и негодование в небольшой потасовке, люди вернулись в избы. Только отец Проши шел погруженный в грустные думы, но когда увидел сына сидящего на крыльце, то тут и его отпустило. Его сын цел, что еще должно его волновать?
Бурестан подсунул под нос собаке кусок жилетки. Та сначала попыталась съесть его, в надежде, что это лакомство, но мечник хорошо знал повадки пса, и быстро одернул его.
– Нет! Нюхай, ищи.
Собака отвернула морду услышав грубый тон, но тут же позабыла об этом, когда
– Давай родной. Быстро найдем, и дело с концом. Ну же, давай. Ищи.
Пес внимательно обнюхал клочок ткани со всех сторон, и уткнулся носом в землю. Он недовольно фыркнул носом, затянув в него пепел от пожарища. Тогда Бурестан отвел его чуть подальше и тут пес потянул мечника по тропе.
– Молодец, Хрыч. Веди.
След провел пса через всю деревню и вывел к полю. Тут пес уселся, и совершенно бесхитростным взглядом уставился на мечника, такой взгляд можно встретить еще у маленьких детей и стариков, и залаял.
– В поле, говоришь, ушел? – спросил Бурестан, вглядываясь в ряды колосьев. – Пошли дальше. Уже светает, теперь точно найдем, - сказал он, смотря на голубоватое предрассветное небо, еще подернутое дымкой ночи.
Они двинулись дальше. Мечник подметил поломанные колосья, примятую траву и следы ног. По этим следам они дошли до дозорной вышки. Прямо перед ней следы мальчика исчезли и появились новые. Следы копыт.
– Это не наши кони. Да это даже не конь! Олень, - сказал Бурестан, осматривая следы. – Эй, на вышке! Тихомир!
В ответ тишина. Тогда глава поднял с земли камень и зашвырнул его прямиком в гнездо. Послышалось движение. Затем бранные слова. Звук заряжающегося самострела. А затем появилось заспанное и помятое лицо Тихомира.
– Я те ща устрою кидаться камнями, выродок. Ох! Мамочки! Бурестан, ты прости, я просто…
– Дрых как медведь, вот что ты делал, - не дал ему договорить Бурестан. – Небось и лапу сосал или еще что? Ты оленя видел?
– Нет, оленя тут точно не было. Такое бы я не упустил. Точно тебе говорю.
– Значит, ты мне в глаза врешь? Вот тут чьи следы? Скажешь не оленьи? Или тебе что-то другое показать, чтобы ты понял, что тута олень был? А? Ты только скажи, я тебе корыто таких следов прикажу собрать, будешь разглядывать дни напролет!
– Не надо, Бурестан. Чего случилось-то? Ты чего Хрыча привел? Потеряли кого?
– Ну ясно же, что не гуляю я тут. Сын Сизого поджег хату с папашей и сбежал.
– Куда сбежал?
– К тебе сбежал! Потому что знал, что ты дрыхнешь и не несешь дозор, - сказал Бурестан. Но Олег, конечно, не мог этого знать.
– Да я только чуть-чуть прикорнул. Только глаза прикрыл.
– И за это миг тут пробежал мальчик, да еще и олень. Святые боги! Вот что ты есть на вышке, что тебя нет.
– Прости, Бурестан.
– Эх, что с тебя взять. Упустили мальчишку, упустили, - сказал он, смотря на следы копыт, что вели в лес. – В деревне скажешь, что волки утащили его, а ты, лежака прокаженный, не успел ничего сделать, понял меня?
– Но тут же не было волков.
– Ты и оленя не видел. Так какая тебе разница, что говорить?