Злодеи поневоле
Шрифт:
Войско на марше всегда требует отличной организованности, особенно, если местность столь негостеприимная. У Тасмина не было такого количества блестящих магов, как у Фенвика, которому они помогали осуществлять передвижение, но, наняв опытных выносливых проводников, повелитель Одена не торопясь вывел своих людей к восточным границам. Единственным настоящим магом у Тасмина был его собственный брат, волшебник синего ранга по имени Тесубар. Он сопровождал Тасмина во многих походах, и пережитое бросило темную тень на его душу, но Тасмин попросил Миззамира, и тот сделал
В этом походе Тесубар использовал магию в основном для разведки, и как-то раз, находясь во внетелесном состоянии, его душа случайно коснулась другой, настолько злобной и темной, что он поспешно удалился и с безопасного расстояния наблюдал за тем, как чужая бесплотная рука что-то искала, что-то нащупывала… А еще через несколько дней, снова ведя разведку, он наткнулся на кое-что, совершенно неожиданное.
Слишком высокомерный, чтобы делиться с кем-то своими соображениями, Тесубар, никому ничего не говоря, повернул отряд в нужном направлении и лишь потом, в одну из ночей, когда воины, разбив лагерь на высокогорном плато, горланили у костров скабрезные песни, он отвел брата подальше, к самому краю, и долго молчал, глядя на расстилавшуюся внизу долину, залитую холодным светом луны.
— Ну что, Тесубар? — не выдержав, спросил наконец Тасмин. — У тебя очередное озарение?
— Не озарение, а простая сообразительность, брат, — негромко отозвался Тесубар, кутаясь в свой голубой балахон. — Принц Фенвик — прекрасный охотник, но только дурак может надеяться загнать натуанку, как кролика. Если бы мы продолжали идти туда, куда он нам велел, то упустили бы добычу и остались сидеть посреди пустой степи вместе с Зеленым отрядом.
— Громы небесные! То-то мне показалось, что мы изменили направление! — воскликнул Тасмин, потирая лоб. — Мы ведь возле Путак-Эйзума, да? Но зачем, ради Крора, ты нас сюда затащил?
— Затем, брат, — вздохнул Тесубар, — что те, кого мы преследуем, в эту минуту готовятся войти в катакомбы Путак-Эйзума. Как ни странно, но, по-моему, они хотят вызволить друидку, которую поймал этот глупый розовый дракон принца Фенвика.
После длительных переходов злодеи наконец оказались в каменном сердце Одена. Чтобы выиграть время, Валери вела их старыми заброшенными тропинками и туннелями горных гномов, и на этом пути Робин был постоянной обузой: на высокогорных тропах он трясся от страха, а в туннелях его мучила клаустрофобия, и злодеям приходилось приводить его в чувство резким словцом.
Для самоуспокоения он без перерыва играл на арфе, и звук этого инструмента надолго связался в сознании Арси с дрожащим отблеском факелов на каменных стенах и острым запахом пота перепуганной лошади. И вот однажды, когда Робин во всю глотку орал очередной опус, посвященный Победе, Сэм обратил внимание на одну строфу. Робин пел:
Так говорят в злосчастный день, в краю, где друг — тропа,ушел Тамарн сквозь мглу и шторм,и не сказал куда.Его— Робин, — сказал Сэм, перебивая кентавра, который уже собирался затянуть припев, — о чем эта баллада?
— Да это же «Дар Тамарна»! Я думал, ее все знают… — быстро забормотал Робин, который только во время пения мог хотя бы немного не думать о тесноте туннеля.
— Ну какая тебе разница, Сэм? — недовольно спросил Арси, опасаясь, что, перестав петь, кентавр свалится в обморок.
— Расскажи-ка мне подробнее, — не обращая на него внимания, попросил Сэм. — Боюсь, что мне не приходилось бывать у коммотсов…
— Гм, э-э… да… Вы ведь знаете, что Герой Тамарн был полубогом, сыном Крора, бога грома? — проржал Робин, дергая ушами.
— Слышал, но никогда не верил, что это — правда…
— Еще какая! Тамарн мог вызывать грозу, ему было обещано бессмертие, а сражался он как самый настоящий бог, — торопливо говорил Робин. Для него главное было — не останавливаться. — Но он обещал богам отказаться от права на бессмертную кровь, если они спасут его товарищей, попавших в плен к Темному Владыке. Вот почему Тамарн умер, а не правит вечно, как Миззамир.
— Но Миззамир ведь не полубог? — встревоженно спросил Сэм.
Нервно перебирая струны, Робин покачал головой:
— Нет, но он — эльф… Люди говорят, что они живут вечно.
«Если их кто-нибудь не убьет», — подумал Сэм, а Робин запел новую балладу, «Повелитель ястребов». Но «Дар Тамарна» не давал убийце покоя. Кентавр, как большинство менестрелей, разучивал песни на слух, и если сделать скидку на неясное произношение или акцент… То, похоже, «друг — тропа» — это на самом деле «Т-Крунг Тибак»?
Выйдя в долину, они увидели гору, которая была слишком высокой и гордой, чтобы считаться частью хребта. Облака задевали ее вершину, а прочие горы высились чуть поодаль, словно слуги, в почтительных поклонах склонившиеся перед королем. У самой вершины видна была небольшая неровность — двухсотярдовый выступ у входа в древнее драконье логово. Это и был Путак-Эйзум, источенный, словно термитник, бесконечными переходами: источник невыразимых ужасов в темные годы задолго до Победы, а сейчас — заброшенный и забытый.
Гномы переселились в другие горы Одена, а в Путак-Эйзум наведывались лишь отважные искатели приключений, да и тем это быстро наскучило. Тем не менее кое-кто из вошедших сюда не вернулся, в связи с чем маги не раз поговаривали о том, что надо бы все там хорошенько расчистить, но руки ни у кого так и не доходили.
К подножию горы злодеи подошли в полночь, но темнее, чем вечером, не стало. После недолгих поисков они нашли полузасыпанную пещеру, на которую Арси поглядел с отвращением.
— Фу! Так это и есть Единственный Вход? А где же тяжелые двери, таинственные руны, секретное слово, засовы, ловушки и ужасные стражи? — Он поднял камешек и швырнул его в пещеру. Раздался глухой звук. — Это просто мышиная нора, а не Единственный Вход! Тоже мне, жуткие древние руины!