Злодейка в академии драконов
Шрифт:
— Все ответы хранятся на острове Мёртвых сестёр, найди его, — прошелестел в голове такой далёкий знакомый голос, и я вздрогнула, но постаралась не подавать вида, что испугалась, чтобы избежать лишних вопросов.
Кого-кого, а кронпринца точно не касались мои планы.
Глава 7
Вернувшись в комнату, я сильно удивилась, потому как огнекрыл добровольно залетел в клетку. Она была просторная, самые настоящие царские апартаменты. Для неё даже чуть сдвинули письменный стол, чтобы часть клетки поставить у окна. Я бы и сама в ней легко уместилась: шириной не меньше двух метров,
— Прости, что приходится запирать тебя. Я буду выпускать время от времени, чтобы ты размял крылышки, договорились? — птенец заурчал, словно понял мои слова. Он залетел на самую верхнюю ветку, и я могла разглядеть теперь лишь сверкающее оперение. Скорее всего, малыш решил отдохнуть, и я не смела мешать ему.
Клетка магическая, не иначе! Такое произведение искусства не собрать настолько быстро без волшебного вмешательства. В моём мире магия многое упростила бы и автоматизировала — почему её нет? Если вернусь, я буду скучать по таким штучкам.
Я вздохнула и поспешила проверить книгу. Для других она была не более чем пустышкой, но не для меня. Пролистав все чистые страницы до конца, я с горечью выдохнула — ошиблась. Новый текст не появился. Шёпот, услышанный в кабинете кронпринца об острове Мёртвых сестёр, книга не отразила. Мне померещилось? Или это было таинственное послание для меня одной?
Запястья заныли, а кровь забурлила в жилах, стоило мне вспомнить испытание. Завтра кронпринц планировал ещё раз насладиться издевательствами надо мной, будь он неладен!.. Отбросив книгу в сторону, я рухнула на подушку и закрыла глаза.
— Госпожа, вы хотите поужинать? — осторожно спросила Ниэлла, заглянув ко мне.
Я открыла глаза и отрицательно покачала головой. Ничего не хотелось. Мне пришлось выпить немного медового чая и съесть булочку с корицей под надзором молчаливого кронпринца. Ему совсем не понравилось, когда я покорно согласилась доставить ему удовольствие завтра. А ведь должен радоваться, что не перечила его воле.
— Ничего не хочу, Ниэлла. Спасибо тебе за беспокойство. Завтра после занятий подготовь бинты с лечебной мазью и ванночку для рук.
— Почему, госпожа? — горничная забеспокоилась.
Я присела, опустив ноги с кровати, и тяжело вздохнула. Сложно было даже говорить об этом вслух.
— Кронпринц ещё раз хочет проверить меня. Теперь он уверен, что я — магесса, обладающая целительной магией, так как не только мои запястья быстро залечились, но и крыло раненого птенца восстановилось. Надеюсь, в этот раз будет легче.
Я хотя бы понимала, чего ждать.
— Госпожа! — Ниэлла ахнула и рухнула на колени перед кроватью. Она взяла мою руку своими трясущимися пальцами и заплакала. — Это всё из-за меня, госпожа. Я должна пойти к Светлейшему и признаться во всём.
— В чём ты должна признаться? Почему ты винишь себя, Ниэлла? — Я нахмурилась.
— Госпожа, это из-за меня ваши раны зажили быстро. Вероятно, магии было наложено слишком много,
Я ничего не понимала. О какой магии говорила Ниэлла? Если у неё был дар целительства, то что она делала среди простых слуг?
Все целители состояли на учёте, сильнейшие оставались при дворе императора. У Ниэллы могла быть жизнь, о которой многие мечтают, но она стала личной горничной дочери графа. Что-то не сходилось.
Слугами становились лишь люди, обделённые даром. Те, кому повезло чуть больше, и их коснулась магия, помогающая в быту, занимали посты выше и не выносили горшки за своими господами.
— Ниэлла! Посмотри на меня, — я приподняла её голову, осторожно взяв за подбородок двумя пальцами. — При чём здесь ты?
— Госпожа, когда вы только родились, мне было всего семь лет. Ваша мать спасла мне жизнь. Она была добра, и я поклялась ей, что никогда вас не оставлю. Я дала ей клятву оберегать вас, госпожа. Я не могла нарушить эту клятву, поэтому умолчала о проявившемся даре. Изо всех сил я пыталась скрывать его, тихонько подлечивая ваши раны и помогая бороться с недугами. В этот раз я переборщила, наложив на перчатки слишком сильное заклинание. Теперь вам придётся страдать из-за меня, но я всё исправлю. Я признаюсь кронпринцу, что это моя ложь всему виной.
Мне сложно было поверить в это. Не знала, что Ниэлла была знакома с матерью Эстеллы. Хоть книга всегда была моей любимой, но теперь у меня появилось немало вопросов к автору истории. Почему она опускала такие значимые подробности? Ещё и дар исцеления… А я хотела избавиться от компании Ниэллы. Теперь стало ясно, почему она всегда приносила успокаивающие чаи — следила за состоянием госпожи.
— Ниэлла, поднимись с коленей и присядь рядом со мной. Не вздумай делать совершать столь опрометчивый поступок. Тебя казнят, если раскроется, что ты длительное время скрывала дар. В лучшем случае — отправят за решётку и заставят трудиться над созданием лечебных артефактов. Я не могу допустить, чтобы это произошло. У меня появились кое-какие мысли, но если не подействует, то я потерплю. Я выдержу это испытание, а когда восстановлюсь, лично выцарапаю Ричарду глаза за все муки, которым он меня подвергал.
Ниэлла несмело села рядом со мной. Она больше не поправляла меня и не говорила шёпотом, что я должна осторожнее подбирать выражения, когда речь заходит о будущем императоре.
— Мы сохраним твою тайну, но и ты пообещай, что будешь осторожна.
— Пообещаю, но мне бы не хотелось, чтобы вас снова пытали из-за меня. Это бесчеловечно.
— Я скажу, что отец купил мне целебный артефакт на чёрном рынке — эти перчатки. Скажу, что у меня совсем вылетело из головы это от страха, а если он не поверит… я потерплю. Если они накажут тебя, Ниэлла кто позаботится обо мне и залечит мои раны в очередной раз?
Горничная устало улыбнулась. Она продолжала винить себя, и никакие слова не могли помочь избавиться ей от тяжёлого груза.
— Какой она была?
— М-магия?
— Нет. Моя мама. Я ведь ничего о ней не знала. Отец не любит рассказывать о ней.
— Она была чудесной женщиной. Добрее неё я не видела ни одного человека в этой жизни. Вы пошли в свою маму, госпожа. Как вы самоотверженно бросились защищать птенца, не взирая на опасность. Об этом все слуги перешёптываются. Хоть практически никто не видел эту сцену, но переговариваются и пересказывают друг другу, точно были свидетелями.