Злодейский путь!.. Том 5 и Том 6
Шрифт:
— Но, если мне каждую вещь о тебе придется так долго вытягивать, интересных фактов тебе хватит на десять лет вперед. И почему ты сразу не сказал?
— Сам не знаю, — пожал плечами Шен. — Тебя было весело дразнить. Кстати! А когда у тебя самого день рождения?
— Одиннадцатый день третьего лунного месяца.
Шен задумался на мгновение и воскликнул:
— Через три дня?! Серьезно?! И когда ты собирался сообщить?
— Вообще-то, я и не собирался. Это такой же день, как и все, я его не праздную.
Шен с прищуром посмотрел на мечника, и тот понял, что в этом году, если ничего плохого
Несмотря на бессонную ночь и утомительный день, Ал проснулся лишь немногим после рассвета, когда лучи солнца стали более теплыми и нежными, однако, подскочив на кровати, обнаружил, что комната совершенно пуста.
Ни Шен, ни мастер Муан не обнаружились и на первом этаже. Ал миновал внутренний двор и остановился в воротах, ведущих на оживленную улицу. С одной стороны, можно было попытаться поискать их, ведь вдруг они где-то недалеко, с другой — они могли случайно разминуться и так и ходить друг за другом кругами. В итоге Ал замер на пороге, смотря то в одну, то в другую сторону, словно верный песик в ожидании возвращения хозяина.
За спиной у парня покоился меч «Тихого рассвета», в то время как второй, попроще, взятый у адепта клана Тихих цветов или сектанта Хладного пламени (Ал толком не разобрался), висел на поясе.
Прошло не так много времени по меркам Ала, около часа, когда он, наконец, увидел среди снующего по улице люда возвращающихся учителя Шена и мастера Муана. Шен был в той одежде, что Ал сам ему выбрал. Этот небольшой факт заставлял сердце Ала ликовать, словно он вышел победителем.
Правда, чем ближе подходили эти двое, идущие рядом и так непринужденно беседующие, тем сильнее Ал чувствовал нарастающую в груди досаду. Отчего он не умеет так же спокойно и легко говорить с Шеном? Отчего ему вечно нечего сказать в его присутствии? Отчего вечно не может придумать разговора, длиннее нескольких строк? Как же злит то, что для кого-то выходит так легко и естественно, у него вызывает столь серьезные затруднения и расходует столько душевных сил!
Ал понял, что, если немедленно не вклинится в эту приятную беседу или хотя бы не услышит, о чем она, точно взорвется. Он стремительно сбежал с крыльца и бросился вперед.
В следующий момент он как на зло врезался в кого-то и, перелетев через ящик, полетел на землю. Умело сгруппировавшись, он приземлился на одно колено и не потерял лицо, и все же разозлился. Подскочив, Ал уже готов был закричать, чтобы нерасторопный торговец смотрел по сторонам, прежде чем выдвигать свои ящики на дорогу, однако услышал знакомый голос и обмер:
— Какая встреча! Так ты все-таки вовремя покинул Хэфань?..
Ал вновь стоял лицом к лицу со своим отчимом. Он на самом деле никогда не думал, что тот погиб в Хэфане, отчего-то сразу решив, что тот не мог так просто умереть. И все же сейчас его самодовольное лицо вместо облегчения принесло лишь напряжение во всем теле.
— Должно быть и впрямь тебя звезды хранят, как твоя мать говорит. А я уж тебя похоронил! Уже думал, что больше и спорить не буду с твоей материю, пускай так и думает, что ты в своем заклинательском ордене вознесся. А ты, оказывается, из Хэфаня вовремя слинял. Что молчишь? Забыл, что пообещал отцу?
Ал стоял,
— Вы мне не отец.
— Что ты там бормочешь? — прикрикнул господин Гун. — Встань прямо, говори как мужчина! Вымахал такой детиной, а характер не изменился!
Вместо ответа Ал резко развернулся и поднял голову, собираясь выискивать в толпе Шена, однако уперся взглядом в белоснежное одеяние, закрывшее все пространство.
— Господин, у вас какое-то дело к моему ученику? — услышал он мягкий голос, от которого на сердце тут же потеплело.
Глава 143. Библиотека, пагода и смерть
— Господин, у вас какое-то дело к моему ученику?
Господин Гун оторвал взгляд от светлой макушки и уставился на обратившегося к нему человека. Или небожителя? Так сходу и не разберешь. Нефритовая кожа, острые утонченные черты, черные глаза, в глубинах которых пляшет золотое пламя, черные волосы, блестящие на солнце, словно антрацит. Разве что волосы эти чересчур коротки, а так — ни дать ни взять бессмертный заклинатель, сошедший с картины о белых лотосах. А рядом с ним — не менее впечатляющий господин. Волосы черные с проседью, хоть лицо молодое и утонченное, глаза синющие, словно небо сразу после заката, широк в плечах, статен, еще и зачехленный меч в руке, определенно телохранитель благородной персоны.
Оценив этих двоих, господин Гун тут же склонился в поклоне и произнес:
— Приветствую ваше сиятельство!
Шен немного опешил от такого обращения, но решил не поправлять его. Господин Гун продолжил:
— Прошу прощения, если потревожили вас. Я отчим этого негодника, учил его уму-разуму.
— Вот как? — Шен изучающе вгляделся в лицо Ала. — Я о вас наслышан. Прошлой осенью я заходил поприветствовать госпожу Гун в столице, однако с вами нам не довелось увидеться. Позвольте представиться сейчас: старейшина ордена РР, глава пика Черного лотоса Шен.
Не разгибаясь, отчим Ала склонил голову и пробормотал:
— Меня зовут Гун Гар, я простой торговец.
Шен слегка кивнул в ответ.
— Прошу прощения за свою назойливость, однако я случайно услышал часть вашей с моим учеником беседы. Если я правильно понял, вы были в Хэфане совсем недавно? И уже слышали, что там произошло? Могу я узнать, откуда? По моим расчетам вести до Кушона долетят только к сегодняшнему вечеру.
Господин Гун, наконец, разогнулся и перевел взгляд с Шена на Ала, издав недовольный цокающий звук.
— Как вы узнали, господин? — повторил вопрос Шен.
— Узнал о чем? — господин Гун с вызовом вскинул голову. — Я всего лишь говорил со своим пасынком о том, что ждал его в Хэфане, но тот не выполнил своего обещания и сбежал, словно нашкодивший кот. Не понимаю, за что небеса послали мне столь нерадивого сына! Как в детстве не ведал о сыновней почтительности, так и сейчас не поумнел!
— Господин Гун! — неожиданно повысил голос Ал, развернувшись к нему и встав рядом с Шеном. — Ранее вы говорили, что я морочу вам голову и не верили, что я на самом деле являюсь учеником заклинательского ордена. Перед вами мой достопочтенный учитель! Надеюсь, теперь вы не откажетесь принять правду!