Зловещая тайна
Шрифт:
Ее сотрясала дрожь. Придя в спальню, она, не дав себе труда раздеться, забралась в постель, надеясь согреться.
Сама мысль о сне казалась невероятной, и все же спустя какое-то время ей стало казаться, будто Вэйн обнимает и целует ее, — значит, она все-таки ненадолго задремала. Но большую часть времени мысли Кэролайн возвращались к телу, что лежало внизу, в библиотеке, к Джервису Уорлингему и миссис Миллер, к их заговорам и интригам и к тому, какое чудо поможет ей доказать их собственную вину.
В семь часов Кэролайн позвала Марию. Когда та явилась,
Мария попыталась было скрыть от Кэролайн подробности, но та все же вынудила ее рассказать обо всем: что труп обнаружила одна из горничных и какой шум поднялся среди прислуги.
— Девушка, что нашла беднягу, все еще в истерике, кричит, хохочет, плачет, и ничего с ней не могут поделать. Миссис Тимминс сразу упала в обморок, и ее целых пять минут приводили в чувство! Ваша светлость такого переполоха и представить не может. Один мистер Бейтсон вроде спокойнее всех и говорит, что ничего нельзя сделать, пока ваша светлость не проснулись, потому что его светлость в отъезде.
— Его светлости пришлось уехать по важному делу, — сказала Кэролайн.
— Так и мистер Бейтсон сказал, миледи, а я, разумеется, молчала. Но что же нам теперь делать?
Кэролайн постаралась собраться с мыслями.
— Многое, — сказала она. — Одень меня поскорее и сразу же беги со всех ног к фургону, спроси, не видели ли они что-либо прошлой ночью.
— Дай-то бог, чтобы видели, миледи, иначе мы пропали!
— Ты уверена, что они поняли, о чем ты их вчера просила?
— Точно, что поняли. Я говорила и с Гидеоном, и с мистером Хэкетом, его отцом. Очень обходительный человек, ничего не скажешь, и они оба обещали следить, насколько получится.
Кэролайн вздохнула.
— Мы ничего не узнаем, пока ты у них не побываешь. Ну, неси же скорее мое платье!
Кэролайн быстро оделась и, пока Мария ее причесывала, заставила себя выпить чашку шоколада, зная, как важно для нее сейчас сохранять спокойствие и не волноваться, какой бы заразительной ни оказалась всеобщая истерика.
Едва она успела завершить свой туалет, как в дверь громко постучали. Мария пошла открывать, но не успела сделать и двух шагов, как дверь распахнулась и в ней показалась миссис Миллер. Увидев Кэролайн одетой, она от удивления широко раскрыла глаза.
— Я не знала, что вы уже встали, — сказала она. — Я пришла сообщить вам ужасное известие.
— Я уже знаю, что вы явились мне сообщить, — холодно сказала Кэролайн. — Вы меня очень обяжете, если немедленно отправитесь в свою комнату и останетесь там. Если судья по прибытии пожелает говорить с вами, вам дадут знать.
— Верховный судья? — переспросила миссис Миллер.
— Да, лорд Милборн. Я просила его светлость прибыть сюда как можно быстрее. А теперь, миссис Миллер, исполняйте мое распоряжение.
Миссис Миллер была слишком потрясена, чтобы возразить Кэролайн хоть словом. Она молча вышла, и Мария закрыла за ней дверь, собираясь поделиться с госпожой своими мыслями.
— Сейчас же ступай к фургону! Скажи Бейтсону, чтобы мне тут же доложили о приезде его светлости.
Я хочу говорить с ним прежде, чем он встретится с кем-либо.
— Понимаю, миледи;
Отдав распоряжение, Кэролайн не в состоянии была усидеть у себя в спальне. Сначала она вышла на лестничную площадку, потом прошла в холл. Наконец нетерпение ее стало настолько сильным, что она вышла на ступени замка, вглядываясь в даль главной аллеи в ожидании, когда же появится голубой с серебром экипаж лорда Милборна. Ждать ей пришлось недолго.
В восемь часов показались лошади с форейторами, и через несколько минут карета подкатила к подъезду. Выскочивший навстречу прибывшим лакей открыл дверцы, и Кэролайн с распростертыми объятиями сбежала со ступеней навстречу выходившему из кареты лорду Милборну:
— Слава богу, вы приехали, дядя Фрэнсис! — воскликнула она. — Никогда я еще так никому не была рада.
— Я собрался так быстро, как только мог, дорогая.
У вас действительно такие серьезные неприятности, Кэролайн? Ваше письмо меня встревожило.
— Хуже быть не может, дядя Фрэнсис. Пойдемте, я должна поговорить с вами без посторонних ушей.
Она провела его в гостиную и, забыв обо всем, кроме того, что больше всего волновало ее, начала свой рассказ. Она начала с изложения событий прошедшей ночи. Затем, перескочив назад, вернулась к моменту их первой встречи, рассказала о своем знакомстве с Вэйном, о том, как хитростью проникла в замок, о зарождении своей любви.
Бейтсон позаботился о завтраке для его светлости и задолго до того, как Кэролайн закончила свой рассказ, вошел с подносом, уставленным всякой снедью и напитками, и расставил все на столике перед окном.
Кэролайн была явно недовольна этим вмешательством, но лорд Милборн, глядя в ее бледное лицо с темными кругами под глазами, сказал:
— Я настаиваю, дитя мое, чтобы вы позавтракали вместе со мной. Я понимаю, то, что вы имеете мне сообщить, чрезвычайно важно, но, если вы от голода потеряете сознание, никому от этого лучше не будет.
— Да, дядя Фрэнсис, — покорно произнесла Кэролайн. Она встала и в нетерпении принялась расхаживать взад-вперед по комнате, пока Бейтсон и помогавший ему лакей не удалились и они вновь не остались одни.
Лорд Милборн сел за стол и налил чашку кофе.
— Продолжайте, Кэролайн. Вы остановились на том моменте, когда вышли замуж за этого молодого человека, с которым были знакомы всего несколько недель.
— В подобном кратком изложении это звучит ужасно. Но я люблю его, дядя Фрэнсис, я полюбила его с самой первой встречи. Поймите, ведь так иногда бывает.
Порою чувство возникает внезапно и оказывается столь сильным и захватывающим, словно существовало испокон века.
— Продолжайте, Кэролайн, — сказал лорд Милборн. — Я отношусь к вашему рассказу с большим сочувствием, чем это может показаться со стороны.