Зловещие истории (сборник)
Шрифт:
Подобно теплому сну, «Нежность» завладела его телом. Приготовившись поймать его душу, синий флакон ждал. Возможно, внутри волшебного сосуда колдуна ожидал ад, а может быть, рай. Яд холодил кровь Сабируса, но она еще бежала по венам, вызывая непривычное волнение, которого он не чувствовал уже больше двух десятилетий.
Вот зазвонили серебряные часы. Это было девятое Устройство, возвестившее о часе смерти Великого Чародея. Сабирус почувствовал, что Смерть пришла за ним. Он подался чуть вперед, чтобы вовремя успеть заткнуть флакон пробкой из розового опала. Когда дыхание жизни покинуло его и душа скользнула
Сабирус, для которого утомительным стало само существование — десятое Устройство, — сидел мертвый в кресле. А во флаконе…
ЛУНАРИЯ ВАЙМИАН В одиночестве поднялась на холм.
Внизу, у подножия холма, на холодном ветру, около золоченого паланкина, обуреваемые нехорошими предчувствиями, беспокойно топтались четверо слуг.
На Лунарии было черное платье, а светлые волосы покрывала темная вуаль. Она осмотрела спаянные в монолит камни, оставшиеся от павильона. Глаза ее горели злобой.
— Глупо бранить тебя за то, что ты меня использовал, — проговорила она. — Так делали многие. Глупо проклинать тебя, потому что ты защищен от моих проклятий, как, впрочем, и от моих соблазнов. Но как же я ненавижу тебя! Ненавижу за то, что люблю. Как возненавидела и полюбила с первого дня нашего знакомства. Я понимала, что есть лишь один способ удержать тебя, и чувствовала, что в конце концов потеряю тебя, несмотря на все ухищрения. И вот это свершилось.
Ветер сдувал с деревьев листья, словно желтые бумажки.
— Тысяча обманов, — продолжала она. — Тысяча притворств… Я заставляла мужчин приходить ко мне, несмотря на их панический страх перед Великим Чародеем, только для того, чтобы ты смог увидеть их. Я специально требовала от тебя удивительных подарков. Я хотела скрыть свою любовь и тем самым удержать тебя. И все это теперь ни к чему. Я бы с радостью стала твоей рабыней. Я бы позволила убить меня и спрятать во флакон. Я бы…
Механический лев прорычал где-то под ногами красавицы.
— Вот он, голос, который будет мучить меня до самой смерти, — яростно пробормотала Лунария. — Вот кто выразил мое отчаяние намного лучше меня… Мне ничего не надо говорить, пока за меня говорит сокрытый в недрах земли…
И Лунария побрела назад, спустилась с вершины холма. За всю свою жизнь она больше не произнесла ни единого слова…
НЕБЕСНЫЙ ТИГР
ВОИН ПО ИМЕНИ Небесный Тигр направлялся в сторону города, лежащего у подножия Северных Гор. За спиной у него висели лук и колчан со стрелами, а на боку — изогнутая сабля. Небесный Тигр был красавцем. Его черные волосы отсвечивали синевой, как крыло ворона. Мощь исходила от сверкающего железа его доспехов. Там, где пыльная дорога выходила из леса, Небесный Тигр встретил бедно одетого воина. Они вступили в поединок… Подобное часто случалось на дорогах, поскольку в предгорьях Северных Гор царило беззаконие. Всадник в доспехах выглядел вызывающе, а всадник без доспехов привлекал грабителей и убийц. Но Небесный Тигр был опытным воином. Он с легкостью победил противника и убил его. Небесному Тигру не хотелось оставлять безвестного элодея в канаве. Он выкопал
Долго искать храм не пришлось.
Величественное здание возвышалось на берегу гладкого, как атлас, озера, окруженного пеной цветущих персиковых деревьев. Лучи солнца, повисшего у самого горизонта, сверкали на золотистой черепице крыши, алых колоннах из цельного дерева и закрытых лакированных дверях. Храм выглядел мирно и тихо. До слуха доносилось только ледяное позвякивание колокольчиков да стрекот сверчков. Столкнувшись с неприятностями на опушке леса, Небесный Тигр, не сходя с коня, безмолвно созерцал эту картину. Не спеша проехал он меж деревьев, миновал склон холма и приблизился к ступеням храма. Только тут он натянул поводья.
В этот миг луч заходящего солнца, скользнув меж ветвей персиковых деревьев, коснулся лакированных дверей. Словно почувствовав его прикосновение, двери беззвучно отворились.
Небесный Тигр ждал, что из храма выйдут священнослужители, истощенные, но крепкие духом, безволосые и мудрые. Однако на пороге храма появились две юные девы, которые могли бы украсить двор любого императора.
Они были стройны и прекрасны, как две луны. Лица их казались выточенными из бледно-желтой, полупрозрачной слоновой кости. Уста дев были сочны, как спелая вишня. Брови их походили на разведенные крылья черных голубей. Да и одежды их были удивительными. Платье одной украшали вышитые золотом бутоны лотоса, другой — орхидеи, а в черных волосах дев сверкали заколки с драгоценными камнями.
Небесный Тигр внимательно посмотрел на дев. Выражение его лица сделалось таким же загадочным, как и у дев, и невозможно было угадать, о чем он думает. Но вот Небесный Тигр кивнул девам, и те кивнули ему в ответ. А потом заговорила Луна с Лотосами:
— Отважный принц, мы приветствуем тебя и смиренно спрашиваем: что привело тебя в эти края?
Конь Небесного Тигра стал проявлять беспокойство. Успокоив его, воин ответил:
— Я направлялся в город. Сюда же я заехал, чтобы обратиться к богам, покровительствующим путешественникам.
Луна с Лотосами снова поклонилась.
— Отважный принц, извини мою невежливость. Мне неловко, но я вынуждена упрекнуть тебя во лжи.
— Почему ты утверждаешь, что я лгу?
— Об этом говорят твой изрубленный щит и зазубренный меч. А рукав твоей рубахи в чужой крови.
Небесный Тигр покорно склонив голову изрек:
— Твой ум так же остер, как прекрасен твой лик. Предположим, я убил человека и ищу священника, чтобы тот отправил над ним обряд погребения.
Тогда заговорила Луна с Орхидеями:
— Все священники покинули эти места. Теперь о храме заботимся мы.
Небесный Тигр знал, что женщины никогда не жили в храмах, в особенности в здешних диких землях. В воздухе повисла тайна.
В ветвях персиковых деревьев угасли последние лучи заката.
— Мы с радостью принимаем гостей в этом святом храме, — сказала Луна с Орхидеями.
Небесный Тигр слышал о домах любви на севере. Воин замер в седле, изучая дев, стоявших скромно потупив взор. Где-то позади, на опушке леса, остался мертвец, но ведь Небесный Тигр не был ему ничем обязан.