Зловещие истории (сборник)
Шрифт:
Итак, Медра плакала.
Потом побродила по комнатам. На ум пришла мысль, а не покончить ли с этой ужасной жизнью? Ведь были лекарства, обеспечивающие тихий, спокойный уход из действительности. Можно было умереть в мучениях, словно мстя своей мучительной болью тому, кто предал ее. Она измучилась, и после долгого бессонного перерыва не оставалось ничего, как уснуть.
Медра заснула…
Она с-п-а-л-а! Вниз, вниз, все глубже и глубже! Дальше и дальше! Она оставила за собой цепь своих физических потребностей, импульсов, воздыханий и желаний, как оставила золотистую скорлупу города, как ее саму оставил тот, кого
П-р-о-б-у-д-и-л-с-я!!!
Медра осознала себя мчащейся через пространство, подобно птице, пронзающей небо, и это пространство вокруг нее было ее домом. Пронзая солнца и холодный космос, она проносилась через галактики, океаны и горы и ткала, ткала ковер. Образы наполняли ее счастьем. Космос стал ее любовником. Где-то вдалеке она увидела образ чего-то страшно знакомого и мгновением позже поняла, что это было эхо всей ее прежней жизни. Нежно и ласково она сказала ему:
— Ты моя радость, я буду вечно помнить о тебе, но этого ведь недостаточно.
Рядом с ней проплывали звезды, и ее разум формировал их блеск. Она была счастлива и в упоении блаженства подумала: «А вот этого вполне достаточно!»
СИНИЙ ФЛАКОН С ДУШАМИ
НАД ГОЛОВОЙ ТЕМНЕЛО вечернее небо с падающими звездами. Под ногами — долина с извилистой рекой, синеватая у горизонта, там, где огни города Вайма рассыпались созвездием золотых веснушек. Пейзаж сказочный, но мрачный из-за того, что сумерки размыли очертания домов в долине, окутав их таинственной дымкой. На голой вершине одинокого холма смутно выделялись стены странного павильона, сложенные из грубо обработанных каменных блоков. Рядом застыл испуганный человек. И хотя человек боялся каменного сооружения, он все же подошел к открытой двери и заглянул внутрь.
Внутри павильон выглядел зловещим, как и окружающий пейзаж. Через дверной проем виден был алтарь на квадратном возвышении.
— Я разыскиваю великого чародея Сабируса! — громко крикнул испуганный гость, и тьму разорвала зловещая красноватая вспышка.
Незваный гость охнул. Но не от страха. Он напряженно пытался понять, что же сейчас произойдет; он не вскрикнул, не кинулся бежать, не упал на колени, когда над алтарем возникло необычное создание — громадная бронзовая жаба размером с собаку. Колдовская тварь с металлическим скрипом разомкнула челюсти и спросила:
— Кто спрашивает Сабируса, Повелителя Десяти Устройств?
— Мое имя не имеет значения, — дрожа, ответил незваный гость. — Я пришел потому, что господин Сабирус интересуется волшебными диковинами. Я принес ему нечто удивительное.
В выпуклых глазах металлического земноводного отражались звезды.
— Очень хорошо, — проскрипела жаба. — Мой создатель слышит тебя. Ты приглашен. Входи.
При этих словах пол павильона разверзся; волшебная жаба продолжала невозмутимо сидеть на своем месте. Взору гостя открылась металлическая клетка, настолько большая, что в ней мог поместиться человек. В клетку приходилось забираться каждому посетителю, и перепуганный гость знал это. Как, впрочем, знал он и про холм, и про павильон, и про свет невидимых ламп, и про ужасного бронзового
Гость вошел в клетку, являвшуюся вторым из Десяти Устройств. Клетка тут же скользнула в бездонную шахту, уходящую в недра холма.
Незваный гость затрепетал от страха. Он прижал к груди кожаную сумку, думая о богатстве и о смерти.
САБИРУС ВОССЕДАЛ В кресле из зеленого кварца, в зале, стены которого были затянуты драпировками цвета увядающих алых роз с изображением черных пантер. Чистое розовое пламя горело в очаге, источая легкий, приятный запах земляники. Сабирус спокойно смотрел на огонь. У чародея были красивый овал лица, длинные руки и гибкое, как у леопарда, тело. Одежда цвета запекшейся крови подчеркивала бледность кожи колдуна, а тусклые длинные волосы казались отлитыми из бронзы.
Когда клетка с незваным гостем опустилась в подземный зал и застыла на мягких подушках, Сабирус без тени улыбки посмотрел в ее сторону. Колдун внимательно оглядел простого смертного. Несчастный прижимал к себе сумку, в которой, скорее всего, хранил свое подношение.
Взгляд Сабируса одновременно выражал жалость к ничтожному человечку и сильную скуку. И это было даже хуже, чем открытая ненависть. Гомерический хохот или волчий оскал были бы, пожалуй, менее обидны, чем равнодушие колдуна.
— Так что? — спросил Сабирус. Нет, не спросил, в словах его слышалась мольба: «Во имя богов, хоть чем-нибудь заинтересуй меня!» Это походило на мольбу изнывающего от скуки Всевышнего, для которого люди — насекомые, а дела их — страницы книги, которые приходится листать и листать изо дня в день…
— Великий Чародей! — ответил человек с сумкой. — Я слышал, ты приобретаешь странные и удивительные предметы, и, возможно, ты… купишь волшебную вещицу, которую я принес.
Сабирус вздохнул.
— Что же ты принес?
— В этой сумке хранится…
— Что?.. — затуманенные глаза Сабируса расширились, но лишь на мгновение. Колдун не верил, что торговец принес нечто интересное. — Ты считаешь, эта вещь мне нужна? Не так ли? Но мне ничего не нужно… К сожалению.
Испугавшись, незваный гость что-то невнятно забормотал. Видимо, вспоминал фразы, которые использовал, когда расхваливал товар перед покупателями.
— Итак? — спросил Сабирус.
— Я… Я…
— Да?
— Госпоже Лунарии из Вайма должна понравиться эта вещь.
После этих слов несчастный замер, поняв, что сболтнул лишнее. Он затрясся от страха. И было чего испугаться: выражение скуки на лице колдуна сменилось презрением.
— Я стал посмешищем в Вайме? — вопрос прозвучал мягко, но в тоне чародея чувствовалась угроза.
Внезапно человек с сумкой понял, что больше всего Сабирус презирает самого себя. Тогда незваный гость пал ниц и залепетал:
— Никто бы не осмелился смеяться над тобой, Великий Чародей… ни над тобой, ни над чем-либо, связанным с твоим именем. Люди, живущие на берегах реки, бледнеют при одном упоминании его. Но ты не можешь винить их за зависть к твоим любовным победам, — сказав это, гость колдуна поднял голову. Нашел ли он, наконец, нужные слова?