Зловещий рубеж
Шрифт:
Самое страшное, что просто отдавать обратно оккупированные земли Германия не планировала. Было подготовлено к затоплению большое количество территорий, прилегающих к укрепленной линии районов, города и села вермахт запланировал превратить в «выжженную землю»: уничтожить всю инфраструктуру и выслать все население в концентрационные лагеря.
От мысли, что Оля может сейчас быть в смертельной опасности и он никак не может повлиять на скорость освобождения оккупированной Белоруссии, Соколов сжал кулаки и стиснул челюсти. Необходимо нанести удар до того, как разведка немцев разгадает их обманный маневр.
Алексей почувствовал над ухом чужое дыхание, Завьялов тоже с вниманием водил взглядом по его карте, представляя себе
– Знатные клещи получатся.
После окончания совещания генерал дал команду «вольно», и офицеры зашевелились, заговорили, обсуждая новости. В просторном холле среди движущейся толпы Алексея Соколова заметил высокий капитан с танками на петлицах. Он с добродушным видом кивнул:
– Смотрю, молодой лейтенант, значит, тот самый Соколов. Капитан Тарасов, Петр Максимович, командир пятьсот восьмидесятого танкового батальона. Ты теперь в составе моего батальона – пятнадцатая гвардейская танковая бригада первого гвардейского танкового корпуса.
Лейтенант Соколов остановился и отчеканил приветствие новому командиру. После него зазвучал знакомый голос, Кирилюк тоже решил представиться и сразу озвучить просьбу:
– Товарищ капитан, разрешите с ударной танковой группой пойти в наступление, собираю материал для статьи о разгроме фашистов!
Широкий рот командира растянулся в улыбке, кончики острых ушей и широкие залысины порозовели от приятного воспоминания.
– Глаголом жечь сердца людей – это верное решение, товарищ Кирилюк. Слово важно для поддержания боевого духа в бойце Красной армии. Сам работал на гражданке учителем литературы, знаю, как правильные слова действуют. Поступаете под командование лейтенанта Соколова до окончания операции. – Капитан Тарасов стал серьезным, нахмурил широкий лоб. – Лейтенант, вы слышали доклад генерала Бахарова, сейчас поясню вашу задачу. Сегодня ночью начнется форсирование Днепра, наша задача – овладеть укрепленным плацдармом противника на правом берегу Днепра. Ударим все разом по сигналу, линия наступления запланирована шириной в сто километров. Ваш сектор в двадцати километрах западнее общей переправы. Роту тебе я уже сформировал, познакомишься с экипажами, как вернемся обратно в лагерь. Сейчас разворачивай карту, сразу покажу ориентиры.
Молодой танкист торопливо расстегнул планшет, вокруг сгрудились Завьялов и Кирилюк.
– Вот здесь мелководье, можно будет вброд перебраться танкам. Остальная часть батальона переходит реку вброд или по построенным переправам. Атака начнется в шесть тридцать при поддержке артиллерии и самолетов штурмовой дивизии по сигналу ракеты. Под ваше командование поступают девять танковых отделений, список держите, позже ознакомитесь. – Капитан протянул лист бумаги с заполненным от руки текстом. – Надо быстро разобраться со своей ротой, лейтенант, познакомиться, времени на раскачку нет. Ночью нам в подкрепление перебросили части стрелковой дивизии для сопровождения танков во время боя. Возьмете к себе на броню три взвода штрафников для огневой поддержки.
– Так точно, прибыли ночью, – прокаркал осиплый голос Петра, нового знакомца Алексея. – Командир штрафной роты, лейтенант Завьялов.
Тарасов скользнул внимательным взглядом по грязному обмундированию и усталому лицу офицера:
– Доложите о количестве личного состава и вооружении, товарищ лейтенант.
Пока Завьялов перечислял, сколько оружия и боеприпасов осталось, у комбата на широком лбу залегла глубокая морщина. Он кивнул и вдруг заговорил неофициальным тоном:
– Сейчас возвращайтесь в деревню, там бойцов одеть, накормить, выдать оружие и патроны и отправить на постройку средств для переправы. Инструмент и веревки запросите у начхоза. Кто не поместится на броне, сплавляются на плоту. Командир ударной группы лейтенант Соколов, пехота поддерживает боевые действия танковой
Его обычная речь, без военного официоза, понравилась лейтенанту Соколову. Тарасов напоминал ему заботливого и надежного Бабенко, который в силу возраста понимал, что голодным и в холоде долго не провоюешь. Он поставил не только задачи, но и позаботился, чтобы вымотанная рота штрафников привела себя в порядок перед атакой.
– Лейтенант Соколов, – голос комбата вырвал Алексея из собственных мыслей, – проследите за подготовкой техники к водной переправе, вы будете командовать наступлением в вашем секторе. Плацдарм хорошо укреплен, дзоты, окопы, сооружения для огневых точек. Воздушную разведку засекали мгновенно, так что получить точных данных не удалось. Чего там только немцы не натыкали, и рвы, и надолбы. Вот карта с укреплениями, которую передали партизаны. Это все, что мы знаем о сооружениях на том берегу Днепра. Разберетесь?
Соколов кивнул и осторожно убрал вытертый листок в планшет. На кривой осьмушке бумаги кто-то мелкими неровными линиями и значками обозначил расположение немецких укреплений на противоположном берегу. Конечно, это не привычная карта или схема военных укреплений, но нарисовано вполне понятно. А самое важное: он хотя бы будет представлять, что же ждет танковую роту после переправы через Днепр.
– Бой будет тяжелым, берег высокий, мы перед немцами как на ладони. Они эту занятую высоту так просто не отдадут. Но пути назад нет, не можем мы отступить. – Тон у Тарасова был такой отеческий и теплый, что Соколов не выдержал, ответил не по уставу:
– Мы не подведем, товарищ капитан, возьмем плацдарм! – И тут же смутился от своего мальчишеского обещания.
Но Тарасов совсем не возмутился его импульсивным ответом, даже обрадовался, что молодой лейтенант настроен на победу. Хотя, конечно, не понравился ему горячий порыв парня, война прежде всего – это холодный расчет, а потом уж сантименты. После победы.
– Выполняйте приказ, лейтенант, – кивнул комбат, внимательные карие глаза ощупали молодого командира: не растеряется ли, не положит ли всю свою ударную группу под огнем противника.
На обратном пути Кирилюк делал пометки для будущей статьи, наблюдая за Завьяловым и Соколовым. Командиры танкового и пехотного отделений сразу нашли общий язык, принялись с ходу разрабатывать план общей операции. Зря сомневался комбат Тарасов в Соколове, разумности и стратегического мышления у Алексея хватало с лихвой. Он тоже придерживался мнения, что хорошая подготовка дает больше шансов на победу. Лейтенанты развернули на коленях карту, приложили к ней самодельную схему от партизан и с помощью курвиметра стали разбираться с расположением противотанковых укреплений и огневых рубежей немцев на другом берегу Днепра.
Корреспонденту очень хотелось засыпать их вопросами, но при первой же попытке это сделать колючий взгляд Петра остановил любопытного военкора. Нет у них времени на пустую болтовню, пускай и важно это – поднимать боевой дух личного состава Красной армии, агитировать со страниц газеты, но сейчас для них было важно другое. Представить себе схему укреплений противника на каждом метре плацдарма, скоординировать общие действия двух сил – техники и людей, так, чтобы выбить немца одним ударом. Из-за обилия незнакомых слов – опорный пункт, командная высота, огневая площадка, передний рубеж обороны, блиндаж, колючка – Григорий никак толком не мог понять, о чем же они говорят. Поэтому ему оставалось только вслушиваться в разговор двух опытных военных, хотя по возрасту они и были примерно ровесниками. Но и Соколов, и Завьялов за несколько лет на фронте накрепко усвоили, что в бою может произойти всякое. Пехота дрогнет от неожиданного сопротивления, или немец устроит засаду с пулеметами и выкосит за пару минут весь личный состав подразделения, но лучше быть готовым ко всему, понимать этапы захвата каждого метра названной высоты.