Зловредный старец
Шрифт:
– Тогда я ее заплету! – взвился пацан.
Хотелось бы сказать, что Валисса охнула, но… невестка живет давно, «ох» лишь тенью мелькнул в ее глазах.
– Самовольное заплетение есть ересь, а потому наказуемо побиванием камнями. – голос мой был ровен.
– Ты не единственный монах в Ашшории, дедушка! – выкрикнул Утмир (он уже встал из-за стола и, кажется, готов был колотить по нему кулаком).
– Даже примас тебя не заплетет помимо моей воли.
– Рати не подчиняется примасу. – выплюнул, иначе и не скажешь, младший внук. – Он мой друг, он мне не откажет!
– Это
Оба царевича синхронно издали некий сдавленный звук, Тинатин побледнела и прикрыла лицо рукой.
– Нам не стоит быть жестокими к юноше. – умничка-невестка, подыграла как дышит. – Довольно будет почетного удушения.
– Полагаете, я лично должен буду оказать ему такую честь?
– Он многое сделал для короны. – Валисса пожала плечами. – Да, это будет достойно.
– Дедушка, ты этого не…
– Сделаю. – ровно ответил я. – Мне не принесет это радости, ты знаешь, но я это сделаю. А еще, знаешь ли, я верну тебя на женскую половину дворца.
Повисла тяжкая пауза, которую нарушил Асир.
– Вы не можете этого сделать, государь. – спокойно произнес он. – Брат взял первую кровь. «Слово блаженного Альвера», стих седьмой.
– Стих двадцать четвертый, «Да не нарушу я мужскую долю». – машинально ответил я. – Формально можно применить.
– Дедушка, я не возлежал с мужчинами! – возмутился Утмир.
Я аж поперхнулся.
– Там не только об этом, но и о непослушании старшим, между прочим. – пришла на выручку невестка.
– Вот я и говорю, мать надо слушаться. – в этот момент я готов был расцеловать Валиссу во всю ее немалую задницу. – Еще раз тебе повторяю, внук – негоже Крылатому Ежу выступать на потеху публике. Если хочешь ты выйти на танцовище – сделай это обоснованно, во славу рода и страны, но не ради забавы.
– Ну и как я это сделаю? – понурился пацан.
– Я откуда знаю? Ты хочешь – ты и придумывай.
Позавтракали, называется. Дер СкандалЪ.
На выходе меня встретила ироничная ухмылка Тумила.
– Подслушивал?
– А то. – нахально ответил он.
– И что скажешь?
Он помолчал, а потом взрослый уже юноша, боевой капеллан гвардии и прочая, и прочая, и прочая вдруг преобразился в обычного подростка, каковым Тумил вообще-то и является, подошел ко мне вплотную и ткнулся лбом в плечо.
– Я знал, что ты ко мне хорошо относишься, величество, но никогда не думал, что так любишь. – буркнул он. – Переплети я Утмира, ты бы правда?..
Он громко сглотнул и поднял на меня полный слез взгляд.
– Ты бы и правда оказал такую честь моему роду, государь?
Жеваный крот! Его удушить обещали, а он радуется!
– Спасибо тебе, величество. – он шмыгнул и снова ткнулся лбом в плечо. – Спасибо тебе, наставник. Я никогда не достигну твоей святости.
Вот чё на такое вообще отвечать?
– Надеюсь что и достигнешь, и превзойдешь. Тебе вскоре предстоит стать настоятелем. – я помолчал. – Никому не говори, но я не смог бы тебя задушить. Очень иногда хочется, конечно, но убить я тебя, боюсь, не в состоянии.
Я
– Ты мне правда дорог. Боги его знают почему. Явно не из-за жабы в постели.
– Вечно будешь мне припоминать, да? – юноша освободился от телячьих нежностей. – Ты мне, кстати, змею потом запустил.
– Ужа. Пах ты потом…
Мы рассмеялись.
– Тумил. – я посерьезнел. – Первый бой на столичной коррере, я все понимаю… Но там не должно быть чего-то вроде Черныша. Наш кроткий как змий и мудрый как голубь Йожадату и так-то был против, а если из жертвоприношения сделать пляску – сам понимаешь…
– Не волнуйся, государь. Все будет лишь к славе Церкви. – ответил парень.
Мать твою бабушку! На открытие они выпустили тура.
Когда эта скотыняка выперлась на арену я, как Сергей Шнуров, впервые увидавший Сергея Зверева – первый раз в жизни не нашелся что сказать. В принципе – не я один, там вся корера ахнула. Ну еще бы, в Ашшории эта тварь не водится, ближайшие места обитания это Мирельское царство и север Инитарского, да и просто зверюга здоровущая, какую горожане даже в турьих экосистемах никогда не видывали – в холке, так даже повыше Тумила будет.
– Вот так чудище! – восхищенно произнес Утмир, наклонившись вперед и буквально пожирая бычару глазами. – Вот бы и мне против такого выйти…
Я аж поперхнулся. Валисса тоже.
– Достойный бык для жертвенного заклания. – кивнул только что вернувшийся в с торжественного освящения арены примас.
Надобно заметить, что несмотря на весь свой упертый догматизм и консервативность, Йожадату оказался не чужд любви к театральным эффектам. Особенно с условием того, что процедура освящения корреры никакими священными инструкциями и ГОСТами предусмотрена не была, и разрабатывать ее пришлось с нуля. А уж тут я, со своим прошложизненным знанием всевозможных шоу и торжественных открытий разошелся по полной – жаль Совет Благих на такое дело бюджет выделил ограниченный – ух я бы развернулся! Но все равно, примас моим хотелкам внял. И, сопровождаемый «Маршем Империи» (тему я лично на ситаре дал – сказал, рыбы, мол, напели) торжественный проход девушек-знаменосцев со штандартами Троицы и всей Небесной Дюжины, в специально под такое дело сконструированных Штарпеном платьях он устроил, и монахи у него а-капелло пели, сопровождая четверых наряженных Минотаврами детин, а перед самым выходом на арену примаса со служками выбежали жонглеры с кольцами и несколько акробатов, делающие колесо по всему периметру «танцевальной площадки».
Последнее, при обсуждении, вызвало у первосвященника неподдельное изумление, однако, что есть кольца для жонглирования и акробатическое колесо, как не поминовение Солнца и его подвига? Примас почесал в затылке, кивнул, и сделал пометку в своем записульнике. Как мне потом доложили, на полном серьезе обсуждал с Советом Благих введение таких упражнений в духовные практики – в качестве эксперимента, для начала, в паре отдаленных монастырей.
Молебен Йожадату был предельно краток, после чего он, а за ним, в обратном порядке, корреру покинули и остальные участники действа, а на арене появился мой, почти уже бывший, стремянной, и глашатаи торжественно объявили о начале первого, жертвенного, танца с быком. А потом на танцовище выпустили… это вот.