Злой и коварный демон Буратино. Часть I
Шрифт:
– Ничего особенного. Спите, батенька, спите. И пусть приснится вам светлое будущее, разукрашенное красными транспарантами, что гордо реют над головами рабочего класса.
Спустя минуту в двери мраморного дома настойчиво постучали.
Пулей выскочив из гроба, картавый хозяин подошел к часовому, охраняющему его скромные покои, и, стараясь быть максимально вежливым, вкрадчиво произнес ему в самое ухо:
– Солдатик, поди-ка узнай, кто там пришел?
В следующий миг на лице часового появилась неестественная белизна, присущая большинству людей, чья душа уходит от страха в пятки. Что не мудрено. Едва ли в мире мог найтись
– Кто? – спросил он, с трудом найдя силы отвести взгляд от мертвеца, чтобы посмотреть в замочную скважину, за которой просматривался не менее устрашающий силуэт остроконечной древесной структуры.
– Я! – раздался скрипучий голос.
– К кому?
– К нему.
– Зачем?
– Новый год встречать.
Столь исчерпывающий ответ неминуемо привел к затяжной паузе, и пока Буратино переминался с ноги на ногу в ожидании продолжения разговора, за дверью что-то таинственно зашуршало. Потом послышался дрожащий старческий голос, постепенно переходящий на громкий поросячий визг:
– Никого нет дома-а-а!
– Как это нет? – удивился Буратино. – Мне же сегодня назначена встреча.
– Вот так, нет никого и все. Короче, хозяева уехал в парк аттракционов. Приходи через год. А лучше через два. Тогда точно кого-нибудь застанешь.
– У, лысая скотина!
Придя в сильное негодование, деревянный изверг плюнул в замочную скважину и попал кому-то в глаз. Однако картавый хозяин тоже был не промах. Пропихнув в узкое отверстие трубочку, он набрал полный рот гороха и окатил негодника настоящей пулеметной очередью, отчего на лакированном теле остались хорошо заметные выбоины.
– Сам дурак! Проваливай отсель, покуда цел, иначе я за себя не ручаюсь. Вон у меня какой славный солдатик находится в подчинении. Еще бой не начался, а он уже в штаны наложил.
– Ну и пожалуйста! Ну и провалю! Больно надо было сюда приходить.
Удрученный срывом главной новогодней елки страны, Буратино склонил нос до самой земли и поплелся в неопределенном направлении, оставляя позади себя глубокую борозду, которую тут же припорашивало снегом из-за усиливающейся вьюги.
Тем временем часы на Спасской Башне пробили полночь, ознаменовав наступление долгожданного 1997 года, обещающего жителям Земли кучу солнечных затмений, массу всевозможных природных катаклизмов, а также лихорадку на мировом фондовом рынке, что в будущем могло обернуться для нескольких государств финансовым крахом с последующей отставкой министров и объявлением дефолта, бьющего исключительно по карманам рядовых граждан. Ведь богачи-толстосумы всегда подстраховываются загодя, получая важную информацию от своих осведомителей, занимающих высокопоставленные должности в тех или иных правительственных учреждениях.
И вот, пока Буратино петлял средь унылых многоэтажных домов, где-то высоко в поднебесье, рассекая снежинки стареньким помелом, мчала злая-презлая ведьма по имени Грета Вениаминовна Карамболь, чья предрасположенность совершать возмутительные поступки прославила ее на века. В этот раз она решила забросать город осколками разбитого зеркала, наскучившего ей пустой болтовней по поводу внешнего вида.
Вытаскивая из кармана по одному осколку, Грета без остановки вела
– Да это же настоящие американские горки! – раздался восторженный возглас, когда проезжая часть, лишенная автотранспорта, круто ушла вниз, а потом вновь поднялась вверх, уперевшись в начало Большой Ордынки. – Наконец праздничный вечер принял свои привычные очертания. Еще немного и можно будет откупоривать бутылочку газировки. Главное, успеть затормозить возле продуктового магазина.
К сожалению, до бутылочки газировки у деревянного изверга дело так и не дошло, поскольку впереди выросла избушка на курьих ножках, скользящая по тем же самым причинам прямо ему навстречу. Видать, Баба-Яга тоже не обратила внимание на гололедицу, и ситуация с курьими ногами полностью вышла из-под ее чуткого контроля.
– Милок, посторонись! – крикнула она в надежде избежать столкновения.
– Не могу, бабушка! Здесь слишком скользко!
Через минуту Москва содрогнулась от жуткого грохота, совпавшего с очередным залпом салюта, вырвавшимся из расчехленной Царь-пушки, после чего ввысь взметнулась снежная пыль вперемешку с ошметками древесно-стружечных материалов.
– Ура! – послышалось со стороны ближайших домов, что явно не относилось к случившейся аварии.
– Кому ура, а кому нос чуть не свернуло, – заворчал Буратино, потирая ушибленные места.
– Цел? – поинтересовалась Баба-Яга, высунув голову из резного оконца, чтобы посмотреть на горемыку, умудрившегося протаранить ее дом.
– Вроде да.
– Тогда заходи, гостем будешь.
Посчитав предложение дряхлой старушенции весьма заманчивым, так как оно попахивало знатным сабантуем, деревянный изверг попытался поскорее вскочить на ноги, но, не простояв на них и нескольких секунд, опять рухнул вниз.
– Извини, бабушка. У тебя часом нет спасительного средства, избавляющего от падучей хвори?
– Сейчас, милок. Только по сусекам поскребу.
Убрав голову назад, Баба-Яга начала греметь посудой и так продолжалось довольно долго, не меньше получаса. Потом все стихло. А еще через полчаса из резного оконца вылетел плоский металлический брусок с деревянной рукояткой на конце.
– Что это?
– Драчевый напильник! Потри им ноги, и они сами в пляс пустятся, перестав скользить по льду.
– Спасибо! – поблагодарил Бабу-Ягу Буратино, молниеносно подобрав с земли столь полезный слесарный инструмент, без которого в хозяйстве ну просто не обойтись. – А можно я его насовсем возьму?
– Конечно, можно. Для хороших людей мне ничего не жалко. Кстати, у него и волшебные свойства имеются. Если стукнешь им себе по лбу, то непременно в царевича прекрасного превратишься.
– Здорово! Надо будет как-нибудь испытать твою штуку в деле. Вдруг кого удастся закадрить.
– Обязательно испытай. Вот увидишь, девицы к тебе рекой потянутся.
Закончив шарошить лакированные ступни, Буратино без труда добрался до ступенек провисшего крылечка, поднялся по ним наверх и, зайдя внутрь, уселся за широкий стол, застланный узорчатой скатертью.