Злой король

Блэк Холли

— Да, да, договор между морем и сушей. Но так уж случилось, что я знаю, что твоя мать намерена нарушить договор. Договор был заключен между королевой Орлаг и Верховным королем Элдредом, не королевой Орлаг и Верховным королем Карданом. Он больше не применяется. Что означает, что он не защитит тебя.

Никасия первые смотрит на меня с реальном ужасом.

— Откуда ты это знаешь?

Я не была уверена, что стоит говорить об этом, но, видимо, теперь стоит.

— Давай предположим, что я все знаю, — говорю я ей вместо этого. —

Все. Всегда. И все же я готова заключить с тобой сделку. Я скажу Кардану, охраннику и остальным, что стрелок сбежал, если ты сделаешь что-нибудь для меня.

— Да, — говорит она, прежде чем я успеваю изложить условия. Глубина ее отчаяния настолько велика, что становится не по себе. На мгновение во мне поднимается желание отомстить. Однажды она рассмеялась над моим унижением. Теперь у меня появился реальный шанс позлорадствовать и унизить ее еще сильнее.

Это то, что дает власть. Реальная, неограниченная власть. Это приятно.

— Скажи мне, что планирует Орлаг, — говорю я, отталкивая эти мысли.

— Я думала, ты уже все знаешь, — хмуро отвечает она, отодвигаясь, чтобы встать с кровати, все еще сжимая платье одной рукой.

Ты должна была просто войти, хочу я ей сказать неожиданно для себя. Ты должна была просто сказать ему забыть другую девушку. Возможно, он бы так и сделал.

— Ты хочешь купить мое молчание или нет? — Спрашиваю я, присаживаясь на край подушки. — У нас есть только определенное количество времени, прежде чем кто-нибудь придет за мной. Если они увидят тебя, будет слишком поздно для опровержений.

Никасия многострадально вздыхает.

— Моя мать говорит, что Кардан слишком молодой и слабый король, потому что позволяет другим слишком сильно влиять на него.

С этими словами она бросает на меня тяжелый взгляд.

— Она верит, что он уступит ее требованиям. Если он это сделает, то ничего не изменится.

— А если он этого не сделает?

Ее подбородок поднимается вверх.

— Тогда перемирие между сушей и морем закончится, и пострадает земля. Острова фейри утонут под волнами.

— А что потом? Кардан вряд ли будет целоваться с тобой, если твоя мама затопит это место.

— Ты ничего не понимаешь. Она хочет, чтобы мы поженились. Она хочет, чтобы я была королевой.

Я так удивлена, что на мгновение просто смотрю на нее, борясь с диким, паническим смехом.

— Ты только что стреляла в него.

Она дарит мне еще один взгляд, на этот раз полный ненависти.

— Ну, ты ведь убила Валериана, не так ли? Я видела его в ночь, когда он исчез, и он говорил о тебе, говорил о том, чтобы отплатить тебе за то, что ты ударила его ножом. Люди говорят, что он умер на коронации, но я не думаю, что это правда.

Тело Валериана похоронено в имении Мадока, рядом с конюшнями, и если бы его нашли, я бы уже слышала об этом раньше. Она только догадывается.

И

что с того, если я это сделала? Я по правую руку от Верховного короля Фейри. Он может простить каждое мое преступление.

Тем не менее, память об этом заставляет пережить снова весь ужас борьбы за мою жизнь. И это напомнило мне, как она обрадовалась бы моей смерти, как она обрадовалась бы всему, что Валериан сделал или пытался сделать со мной. То, как она наслаждалась ненавистью Кардана.

— В следующий раз, когда ты поймаешь меня за изменой, ты можешь заставить меня рассказать тебе мои секреты, — говорю я. — Но сейчас я бы предпочла услышать, что твоя мать собирается делать с Балекином.

— Ничего, — отвечает Никасия.

— А я-то думала, что фейри не умеют врать, — говорю я ей.

Никасия нервно шагает по комнате. Ноги у нее обуты в тапочки, кончики которых вьются, как папоротники.

— Вовсе нет! Мама верит, что Кардан согласится на ее условия. Она просто льстит Балекину. Она позволяет ему думать, что он важен, но это не так. Он не важен и это не изменится.

Я пытаюсь собрать сюжет воедино.

— Он ее запасной вариант, если Кардан откажется жениться на тебе.

Разум мой помутился уверенностью, что больше всего я не могу позволить Кардану жениться на Никасии. Если бы он это сделал, было бы невозможно сместить их обоих с трона. В этом случае Оук никогда не будет править.

Я бы потеряла все.

Ее взгляд сужается.

— Я сказала тебе достаточно.

— Ты думаешь, мы все еще играем в какую-то игру, — говорю я.

— Все это игра, Джуд, — говорит она. — Ты знаешь это. И теперь это твой ход.

С этими словами она направляется к огромным дверям и распахивает одну из них.

Я слышу шуршание ее туфель о камень, а потом тяжелый стук дерева о раму.

Мои мысли — буйство беспорядка, когда я возвращаюсь через проход. Кардан ждет меня в главной комнате своих покоев, полулежа на диване с проницательным взглядом. Его рубашка все еще расстегнута, но свежая повязка закрывает рану. На его пальцах танцует монетка — я узнаю в этом трюке Таракана.

Тот, кому ты доверяешь, уже предал тебя.

Из разрушенных остатков двери Призрак заглядывает туда, где он стоит с личной охраной Верховного короля. Он бросается мне в глаза.

— Ну? — Спрашивает Кардан. — Ты узнала что-нибудь о моем несостоявшемся убийце?

Я качаю головой, не совсем в состоянии произнести эту ложь. Я смотрю на обломки этих комнат. Они больше не безопасны и от них несет дымом.

— Пойдем, — говорю я, беря Кардана за руку и неуверенно поднимая его на ноги. — Ты не можешь здесь больше спать.

— Что случилось с твоей щекой? — спрашивает он лениво, взгляд устремлен на меня. Он настолько близко, что я могу видеть его длинные ресницы и золотое кольцо вокруг черной радужной оболочки.