Злой среди чужих
Шрифт:
– Чего там проверять, сразу записывай в троглодиты. Я тебе и так скажу – пониженный болевой порог, молоко не люблю, [73] на снегу могу спать и с каменным топором против пещерного медведя выйду запросто.
Кстати, почти не соврал. Топором – не топором, каменным – не каменным, но на рогатину еще подростком брать зверя доводилось – и кабана, и медведя. Сначала с подстраховкой деда, а после и в одиночку. На лося тоже с копьем ходил, но там другая система, против него не встанешь – снесет. В лобовую атаку только на коне. Дед был просто помешан на охоте во всех ее проявлениях, но особо выделял княжескую… как ее себе представлял. И в его интерпретации лось был неплохой заменой зубру. Кроме всего прочего, меня учили на полном
73
По некоторым данным, взрослые неандертальцы не могли усваивать молоко.
74
Волчатник – охотничий кнут, нагайка.
– Не сомневаюсь, – вложив в высказывание все превосходство интеллигента над питекантропом, отозвался медик. Но подать сарказм постарался очень незаметно, чтобы дикарь, не дай бог, чего не почувствовал и тут же иронизирующего не нагнул. У этой публики больше всего такие ухватки забавляют. – У твоего друга, к слову, похожая картина: слишком мощные для современного человека скелет и кости черепа, я бы его чистым кроманьонцем назвал – все особенности налицо. Даже у мехтоидной [75] расы архаичные признаки были меньше выражены. Не говоря уж о фальской. Вы оба своего рода реликты. Его костяк хоть сейчас в музей выставляй, с табличкой – кроманьонец! А твой как неандертальско-кроманьонский гибрид.
75
Мехтоидная (была представлена гуанчами), фальская расы – европеоидные подрасы, носящие признаки поздних кроманьонцев.
– За комплимент с «гибридом» отдельное спасибо, но со скелетами погодим. Они нам еще пригодятся, и завещать свой науке я как-то не планировал.
– Я не про то. Тебе надо было спортом серьезно заниматься, давно бы олимпийским чемпионом был – боксером или борцом. Там твои данные были бы очень востребованы.
– Как-то не сложилось, не до того было, да и неинтересен мне спорт как таковой, если только прикладные виды. Ладно, проехали. Все чемпионы там – мы тут. Франсуа, а кем ты на Земле был? – в свою очередь поинтересовался я.
– Антропологом и врачом-физиотерапевтом, правда, не практикующим, – грустно отозвался медик. – Захотел провести сравнительные антропологические исследования индейцев и эскимосов. Записался врачом в программу освоения… а оказался здесь. Ни как врач, ни как ученый никому не нужен, сижу на должности лаборанта.
Я посмотрел на Франсуа несколько другими глазами. Доктор выживает, как может… Но свое место знать должен! Поэтому я, чтобы он не зарывался и чего-нибудь не напортачил, в конце познавательной беседы вполне дружелюбно посоветовал:
– Док, на будущее: у нас, троглодитов, мозгов побольше, чем у современных людей, [76] как ученому это тебе должно быть известно, и с извилинами у меня в голове порядок, ты, когда мне «тонко» и ненавязчиво хамить пытаешься, это тоже учитывай – целее будешь и дольше проживешь. Посиди тут, подумай над этим…
После тренировок в капсулах я нещадно гонял Бриана за периметром базы, пытаясь сделать из него кавалериста и хотя бы некое подобие разведчика. Что радовало, совсем уж неучем в вопросах выживания на природе он не был – все же сказалась служба в наемниках. То есть объяснять, как поставить, например, палатку или развести костер, было не надо.
76
И
Периодически заскакивал проведать Лауру. Большой и светлой любви между нами не случилось – что-то не срослось, но секс был хороший. После эпизода в салуне прощение я получил, но положившая на меня глаз девушка явно всерьез задумалась, стоит ли затевать прочные отношения, если милого в любую секунду могут угрохать, да и самой может прилететь. Мне, кроме постельных, никаких особых отношений было не надо, поэтому сложившаяся ситуация вполне устраивала.
Решал другие вопросы: все лишнее оружие перевез в город и сдал на хранение шерифу, снял нам с Брианом двухкомнатную халупу – на первое время. Разросшийся до восьми голов табунок морпусов распродавать или перегонять Жаку не стал и держал на базе – применение им нашлось.
Как договаривались, два раза скатался с рейнджерами в пампасы. Заплатил за это приличных денег, но дело того стоило – Дарко оказался отличным проводником и гидом, а я почерпнул много полезного о Гекате, особенно о ее фауне. Кроме того, рейнджеры показали несколько разновидностей съедобных растений. Поохотился вволю, а сданная в монреальские кабаки дичина затраты окупила с лихвой.
Во второй раз брали с собой Бриана, благо он научился прилично держаться в седле. Рейнджеры не отказывались подработать зверобоями, охотились привычно и с удовольствием. Поэтому наша кавалькада выглядела весьма внушительно – каждый всадник вел в поводу пару вьючных мустангов с тюками под мясо. Двенадцать плотоядных зверюг были способны отпугнуть почти любого хищника. Короче, местная живность с морпусами предпочитала не связываться. А самым непонятливым мы в четыре ствола объясняли, как они были неправы. К слову, вооружены оба метиса были весьма неплохо, отнюдь не «Гарандами» или М-14, а куда более пригодными здесь болтовыми карабинами. Индеец Джо мастерски владел снайперским «ремингтоном-700», а у Дарко был крупнокалиберный браунинг. Это не считая гладкоствола и пистолетов. И думаю, это было не единственное их оружие.
Несколько раз нам попадались такие твари, что приходилось поволноваться. Дарко говорил, что это цветочки, иногда стоит полагаться не на винтовку, а только на резвость мустанга. Но в некоторых случаях и этого оказывается недостаточно. И никто не застрахован от нападения из засады…
В другие дни мы с ирландцем выезжали в прерию самостоятельно, насколько удавалось выкроить времени, – недалеко и осторожно. Я договорился сдавать добычу в ресторанчики на базе, так как с нашим напряженным графиком постоянно таскаться в город и обратно было затруднительно. Мне и так приходилось бывать там через день.
Из последнего потока переселенцев никого в команду мы не нашли. Я даже затребовал у Скотта досье на колонистов, но это ничего не дало – подходящих людей было мало, а те, кто подходил, отсеивались при собеседовании. Или отказывались идти к нам сами. Не удивлюсь, если их пугала бриановская морда. Что бы там док про неандертальцев ни лепил, я, если очень захочу, могу выглядеть достаточно интеллигентно.
С базы вывозили последних не нашедших здесь работы колонистов – вчера закончился срок реабилитации. Мы же задержались только для того, чтобы утрясти оставшиеся вопросы. Сегодня будем окончательно обустраиваться в Монреале. А уже на днях выходим на свободную охоту.
Я посетил Скотта, сообщил ему, что провел соответствующие разведмероприятия (знать, что имелся в виду выпотрошенный бандит, ему совершенно незачем), и поинтересовался, сколько буду иметь за уничтожение обнаруженной шайки. Кроме того, затребовал на операцию гранат.
– Это остатки банды, что напала на меня у базы. Мы их выследили.
– Когда только успели?
– Вы, наверное, знаете, что мы каждый день в прерию отлучаемся, тогда на след и наткнулись, – с непроницаемым лицом заявил я. И почти не соврал, мы с Брианом к месту стычки ездили, и уводящую в горы тропку я нашел, хотя порыскать пришлось. Только по ней еще не ездил, и без проверки никак не обойдется. Но сейчас моя задача – показать, какой я ценный кадр, и стрясти за это побольше.