Шрифт:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
«А я ничего», — подумала Марта Маевская, увидев себя в зеркале.
Аптека была обставлена старой полированной мебелью. Ящички, причудливые башенки в готическом стиле, потемневшие от времени панели. И зеркала — немного выщербленные, слегка пожелтевшие, вставленные в шкафы. «Неужели я и в самом деле красивая?» — задумалась Марта, когда скрученная, как червяк, многолюдная очередь вытолкнула её прямо к прилавку. «Глупости, — проговорила девушка почти шёпотом, — не красивая! Приятная,
В зеркале отразились невысокая фигурка, худенькое личико со вздёрнутым носиком, в беспорядке, но по-модному рассыпавшиеся пряди тёмно-русых волос, которые выбивались из-под симпатичного чёрного беретика. «Оригинальная, — вот точное слово, — с удовлетворением решила Марта, — не красивая, какая там красота, но оригинальная…» И тут же в ней заговорило чувство юмора: «Легко быть оригинальной в этой толпе больных гриппом, простуженных, закутанных в платки и шарфы посетителей аптеки…»
«Эта погода…» — с отвращением думала Марта. За окнами хлестал дождь со снегом. Площадь Трёх Крестов утопала в грязи, в мерцающем мутном свете высоко подвешенных фонарей, залепленных грязноватым налётом мокрого снега. То и дело какой-нибудь промокший посетитель, от которого веяло сыростью и холодом, протискивался в тёплую, переполненную людьми аптеку. Фарфоровые баночки с чёрными буквами сокращённых латинских названий, эмалированные таблички на аптечных ящичках вызывали симпатию и доверие.
Утомлённая аптекарша по ту сторону прилавка молниеносно подсчитывала колонки мелких цифр на рецептах. Мысли Марты обратились к дому: «Бедная мама, как она страдала ночью…» Это ожидание в бесконечной очереди утомляло, начинало мучить и угнетать. «Сколько дома работы, а ещё хочется встретиться с Зеноном… Так медленно движется очередь…»
Уставшая аптекарша привычным движением взяла у Марты рецепт.
— Беламида нет. Экстракт чёрной редьки исключён из списка лекарств, — проговорила она. Раскрыла какую-то книжку и стала там искать. — Нет, — повторила аптекарша, — исключён.
— Так, может быть, чем-нибудь заменить? — огорчённо пролепетала Марта.
— Есть изохол вместо беламида. И настойка зверобоя, или холезол. Но вам нужно принести новый рецепт либо заплатить полную цену.
— Как неудачно! — тихо сказала Марта.
— Эти врачи, — прошипела стоявшая за Мартой женщина, повязанная шарфиком поверх шляпы, — выписывают лекарства, а их нет в аптеках.
— Прошу пани… — начала Марта, не зная, что говорить дальше. Голова шла кругом: освобождение матери от работы, направление в поликлинику, ожидание часами на приёме у районного врача, бессонные ночи матери, которая жаловалась на боль в печени… И снова поликлиника, потом рецепты, неудачное свидание с Зеноном. Столько хлопот в течение дня, а теперь опять всё заново.
— Сколько это будет стоить без рецепта, прошу пани?
Аптекарша назвала цену. Сзади в очереди кто-то громко заявил:
— Почему так долго? Нельзя столько времени уделять одному человеку.
— Прошу пани, мама… — начала Марта.
С усталого лица, обрамлённого аккуратно причёсанными седыми волосами, взглянули на неё быстрые глаза аптекарши.
— Это для вас, пани? — спросила она.
— Нет, — быстро ответила Марта, — для моей матери. Печень и жёлчный пузырь. Всё сразу…
Аптекарша
Марта заплатила, плотнее застегнулась, подняла воротник пальто, закутала подбородок мягким цветным шарфиком, перекинула через плечо охотничью кожаную сумку и взяла два больших флакона с лекарствами. Закрыв за собой дверь аптеки, она ещё какое-то мгновение постояла на пороге. Вихрь, снег, дождь, слякоть, мерцающий неверный свет, густые сумерки февральского вечера, когда люди торопятся, бегут от непогоды, жмутся к трамваям, спешат, ни на кого не глядя. Длинный ряд съёжившихся фигур топтался в жидкой грязи на тротуаре, ожидая трамвая; чуть подальше такая же очередь нетерпеливо высматривала автобус на Жолибож. Марта быстрыми шагами, почти бегом, повернула в сторону Вейской улицы.
Когда и как это случилось, в первую минуту она не смогла бы сказать. Её глаза наполнились слезами, и горьким сожалением сжалось сердце.
«Столько хлопот, столько стараний, такие нужные, страшно нужные лекарства…» Оба флакона валялись на земле: из одного вытекала жидкость, таблетки из другого выкатились и смешались с грязью.
Это была первая реакция. Потом Марту охватила злость, а спустя мгновение — страх.
— Спокойно, милая… Злость вредит красоте… — прошепелявил, слегка пошатываясь, высокий подросток. У него были сальные светлые волосы, потное лицо и расстёгнутая на шее фланелевая рубашка. Это он внезапным движением выбил у Марты из рук флаконы. Что это? Случайность, хулиганство или неосторожность, которую можно объяснить дождём, слякотью, спешкой? Одно не вызывало сомнений — парень пьян. И он был не один. Рядом хихикал низенький толстый парнишка в летнем пальто.
— Вы с ума сошли!.. Как вы ходите?.. Прошу отойти… — крикнула Марта. Высокий попытался её обнять.
— К чему такой шум, подружка… Пособираешь, очистишь, хе-хе-хе! — хихикал толстый, втаптывая ботинком таблетки в грязное чёрное месиво.
Стоящие рядом, в очереди на автобус, стали оборачиваться. Три человека направились в сторону шума. Несколько прохожих остановились немного поодаль.
— Лекарства! Что вы, пан, сделали с лекарствами?! Милиция! — закричала Марта. Боль, злость и страх звучали в её голосе. На неё пахнуло смрадным запахом немытого тела и грязной одежды парня, который всё напирал на неё.
От киоска издательства «Рух», поблизости от них, отделилась какая-то фигура — парень, тоже высокий, как и приставший к Марте, без шапки, в расстёгнутой вельветовой куртке. Молниеносно он подскочил к Марте. Вокруг уже вырастала толпа — неуверенная, тёмная, невыразительная, как погода.
— Метек! Беги! Зачем такой шум… — Парень в вельветовой куртке толкнул высокого в бок, потом быстрым нахальным жестом схватил Марту за подбородок и грубо приподнял её голову.
— Сестра! — процедил он сквозь зубы. — Сестричка… Смотри, куда идёшь! Слышишь? Не лезь на спокойных людей, не то слезами умоешься! А сейчас…