Злые вихри
Шрифт:
Нина сама чувствовала себя совсмъ глупой и безпомощной. Но вдругъ счастливая мысль пришла ей въ голову. Она вынула свой кошелекъ и подала Ольг нсколько рублей.
– - Милочка, ради Бога, вотъ... дайте ему это и попросите его оставить насъ въ поко... Можетъ быть онъ согласится...
– - Попробую.. Только это и остается.
Ольга ушла, а маленькая княжна стала тревожно дожидаться ея возвращенія. Наконецъ, дверь отворилась. По лицу Ольги было видно, что все благополучно.
– - Онъ взялъ,-- объявила она:-- и общалъ ждать три дня, вотъ все, чего я добилась. Я наврала ему жестоко; но это не суть важно. Значитъ, пока вы можете успокоиться... Однако, нашъ поступокъ -- подкупъ
Княжна ничего не отвтила. Она совсмъ даже не разслышала послднихъ словъ Ольги. Она сидла на диванчик, въ ямк возл выскочившей пружины. Въ мысляхъ у нея было смутно, въ сердц тяжко, и хотлось ей опять бжать, бжать подальше отъ всего, что она узнала и. увидла, но куда бжать, она ужъ не знала.
Между тмъ Ольга Травникова говорила и говорила. Ей, очевидно, пріятно было найти слушательницу, не знакомую еще съ неприглядной стороной жизни», какъ она выражалась. Она, можетъ быть, также чувствовала потребность въ участіи. поглядвъ ее хорошенько, Нина замтила въ ней большую перемну. Это ужъ не была прежняя свжая двушка, выдержавшая учебныя занятія безъ всякаго ущерба для своего здоровья. Лицо ея осунулось, какъ посл долгой болзни, щеки поблднли, наивные и удивленные каріе глаза обвились темноватой тнью.
И вотъ она передавала Нин разныя исторіи о своихъ подругахъ и знакомыхъ, и во всхъ этихъ исторіяхъ, несмотря на очевидное различіе характеровъ дйствующихъ лицъ и подробностей, чувствовалось поразительное, роковое однообразіе.
Тотъ же самый припвъ возвращался постоянно. Деньги, деньги и деньги. Нужда, нужда и нужда. Отсутствіе работы, сопряженное съ нищетой, отчаяніемъ, болзнью и всякими бдами. Найденная работа -- непосильная, плохо оплачиваемая, едва хватающая на удовлетвореніе самыхъ первыхъ потребностей, а въ результат такой непосильной работы опять разстроенные нервы, болзнь, отчаяніе и бды. Отъ начала и до конца -- непрестанная, подавляющая все остальное, погоня за кускомъ хлба, за работой. А цлъ, конечная цль этого чрезмрнаго, губящаго и тло и душу напряженія -- ея не было видно. Какая-то безсрочная каторга...
Нина слушала съ возраставшимъ ужасомъ. Она забыла ужъ о себ, о своихъ бдахъ и слушала. Ея чуткое сердце и ясная мысль охватывала сразу всю эту мрачную, безнадежную картину, понятную Ольг только въ подробностяхъ.
Такіе разговоры продолжались и до обда, и посл обда, изготовленнаго Генріеттой Богдановной, восторженно поданнаго Сашей и показавшагося Нин хоть и страннымъ, но очень вкуснымъ.
Наконецъ, она не выдержала.
– - Довольно, довольно Ольга!-- почти закричала она.-- Это все то же, все то же и ничего новаго, ничего боле ужаснаго быть не можетъ! Я не понимаю, какъ можете вы разсказывать эти вещи такъ спокойно, съ такимъ видомъ, какъ будто такъ оно и должно быть, какъ будто это... естественно!
– - А что-жъ мн, плакать что ли? Такъ, вдь, слезъ не хватитъ,-- разсудительнымъ тономъ отвтила Ольга:-- факты всесильны и, разъ они существуютъ, значитъ, они естественны...
– - Какъ естественны!-- будто маленькая красивая птичка хорохорилась Нина, сверкая синими глазками.-- Разв это естественно оставлять такое множество молодыхъ людей и двушекъ, которые надрываются и чуть не умираютъ съ голоду! Разв это естественно -- давать имъ образованіе и потомъ бросать ихъ да произволъ судьбы? Надо, чтобы вс, всми силами, нашли корень зла, боролись съ такимъ ужаснымъ зломъ, побдили его и уничтожили!,
– - Бороться со зломъ, противиться всему злому -- нельзя. Непротивленіе злу или злому -- это первая заповдь нашего великаго учителя,-- объяснила Ольга.
Нина
– - Я съ ученіемъ графа Толстого незнакома,-- сказала она:-- если вы уврены, что онъ запрещаетъ вамъ бороться противъ зла -- тмъ хуже для него и для васъ... Я знаю, что христіанамъ запрещено мстить врагамъ, что добродтельный человкъ обязанъ даже совсмъ смириться предъ своими врагами и за нихъ молиться. Только изъ этого вовсе не слдуетъ, что надо терпть зло и, видя его, бездйствовать... Люди тонутъ, а я должна спокойно идти мимо; человка ржутъ, а я должна идти мимо, не постаравшись отнять ножъ у того, кто ржетъ! По вашему такъ выходитъ!.. Ахъ, какъ мило! Зачмъ же вы мн говорили о любви къ ближнему, о служеніи, человчеству? Какъ же это ты будете служить человчеству съ вашимъ непротивленіемъ всму злому? Вы будете служить только себ, своему безсердечію, лни, эгоизму!
Ольга спуталась въ мысляхъ и не знала, что отвтить на это. Она знала одно -- великій учитель сказалъ: «не противься злу», знала, что тутъ же, въ скобкахъ, какъ позднйшее разъясненіе или поправка, стоитъ «злому».
Но она вспомнила очень важное.
– - Все это не то, не то!-- спша заговорила она.-- Нельзя остановить гніенія, а все ваше общество, съ его законами, устройствомъ, съ его наукой, искусствами -- гніетъ, а потому надо спасаться отъ заразы, и уйти, оздоровить себя, чтобы не погибнуть безполезно...
Въ передней раздался самый безцеремонный оглушительный звонокъ.
– - Евгеній! Онъ всегда такъ звонитъ!-- воскликнула Ольга, не договоривъ своей фразы, и побжала къ двери.
Нина ушла въ спальню. Она слышала мужскіе шаги, потомъ разговоръ вполголоса. Черезъ минуту показалась Ольга и шепнула ей:
– - Это онъ, пойдемте, я васъ познакомлю... я его предупредила, сказала все, что надо... онъ очень, очень радъ познакомиться съ вами...
Длинный, сухой молодой человкъ, съ блокурыми кудряшками, рыжеватою бородкой, большимъ носомъ и блдными, нервно моргающими глазами, неловко поднялся съ диванчика. Онъ быль одтъ въ старую суконную блузу, стянутую у таліи широкимъ кожанымъ поясомъ.
– - Вотъ мой женихъ,-- съ нкоторымъ смущеніемъ произнесла Ольга.
Нина улыбнулась и пожала его длинную руку. Она почему-то представляла его себ очень красивымъ, а потому онъ въ первую минуту показался ей не только дурнымъ, но и комичнымъ, такъ что она совсмъ изумилась выбору Ольги.
– - А мы все споримъ,-- сказала она, подсаживаясь къ окну у письменнаго столика.
– - Да, да,-- встрепенувшись, перебила Ольга:-- придите мн на помощь, Евгеній! Докажите ей, что необходимо уйти изъ гніющаго общества и оздоровить себя!
Евгеній Вейсъ исподлобья пристально посмотрлъ на Нину, услся на диванчик (это было его обычное мсто) и, закуривая папиросу, началъ очень внушительнымъ тономъ.
– - Неужели это еще надо доказывать? Вся современная цивилизація безполезна, вс науки и искусства тоже, потому что не могутъ принести человчеству никакой дйствительной пользы, все общество разложилось и гніетъ въ порокахъ, преступленіяхъ, лжи, фальши и стадной тупости. Вокругъ насъ не люди, а зври, зври! Мы сами ужъ стали обростать звриной шерстью. А потому мы скоре должны вернуть себ человческій образъ. Я вотъ теперь очень занятъ большой повстью «Смыслъ жизни». Хоть романы и повсти, и всякая, такъ называемая, беллетристика, всякое искусство -- сущій вздоръ, но я въ своей повсти развиваю очень важныя мысли. Мои мысли послужатъ дальнйшимъ развитіемъ ученія Льва Николаевича. Я только принялъ, сойдясь въ этомъ съ этимъ великимъ учителемъ, форму повсти, какъ боле для всхъ доступную. Согласитесь, что такую работу нельзя покинуть, что ее необходимо кончить, какъ можно лучше и скоре!