Змеелов в СССР
Шрифт:
Или же политруком. Но там мне функционал не нравится. Это же надо постоянно крамолу искоренять, доносы на бойцов писать. Пока рука не отвалится. Работа такая. Так что отставим должности политруков чистокровным евреям. Впрочем, они же меня и в ансамбли песни и пляски не допустят. Конкуренция будет большая. А я же не чистокровный еврей. А они, в первую очередь, везде тянут своих. Так что меня прокатят. И придется мне воевать, как и всем нормальным советским гражданам. Что же, рискнем, повоюем…
А куда ты денешься с подводной лодки? А кричать, что нам скоро предстоит война с Германией занятие бесполезное. Тебя примут
И кроме всего, предугадывая будущее, вспомним, что граждане СССР семитской национальности с началом войны потоком поедут в Среднюю Азию. В Ташкент, «город хлебный». Чтобы потом писать, что в тяжелый для страны момент, когда большинство «дезертировало на фронт» они, как настоящие герои, «сражались на передовых позициях советской науки и искусства». Так чего тут думать? Надо перебираться туда заранее. И желательно не в Ташкент, чтобы не толкаться там локтями с массой конкурентов, а куда-нибудь подальше. В ту же Туркмению.
И это вновь поднимает вопрос о змеях. Нет. Боюсь я их. Ужасно. Не могу себя пересилить. А какие еще могут быть варианты? Идти «в науку» по теме жуков или бабочек? Кому это нужно? Дело малодоходное. А отправляться после университета учителем биологии в сельскую школу, а молодого специалиста пошлют именно туда, я не хочу. В селе голодно.
Крестьян Сталин не любил. Еще со времен гражданской войны и эпохи военного коммунизма. Тогда его, посланца Центра, кочующего по сельской местности с горячими лозунгами «Городу нужен хлеб», хитрые крестьяне встречали издевательскими словами: «Ты, кавказец, попляши, может тогда и отсыплем хлебушка».
Гордый Вождь Народов, естественно, такое отношение к себе забыть ( и простить) не мог. И сейчас эти шутки сказывались. Выходили боком.
Из вечно недоедающего села все стараются сбежать, благо великих строек уже в стране достаточно. И сейчас заводы и стройки сами готовили себе кадры. По потребности. Бетонщиков, арматурщиков, плотников, штукатуров…
Конечно, «голодомор» на Украине закончился уже три года назад. Но все равно, хлеб это валюта. Которая стране нужна как воздух. Оттого государство пытается экспортировать продовольствия как можно больше. Пусть и по минимальным, демпинговым ценам.
У колхозников отбирают все, что можно. Хлеб, молоко, яйца.
А на овощах не проживешь. В сельской местности треть населения имеют дефицит веса. Многие — на грани дистрофии. И массу хронических болезней от этого. Включая туберкулез. Тут и до войны нормально не дотянешь, подхватишь какую-нибудь нехорошую болячку с голодухи.
Все потому, что в колхозах народ запугали до икоты. Там не думают: там смиренно ждут указаний. Не думают, даже получив указания. План. Выполнение плана. В райкоме скажут: «Сейте» — председатель сеял; «Убирайте» — председатель убирал.
Пусть время для посева в его районе стояло неподходящее, пусть до спелости зерна не хватало доброй недели. График! Дисциплина и рапорт. Если же не приказывали — пусть зерно сыплется, колхозный руководитель убирать его не будет. Сесть за самоуправство никому не охота.
Директивный выбор, директивный срок, — удивительно ли, что урожайность
В общем, к змеям надо присмотреться. Змеиный яд это тоже валюта. И добыча его оплачивается хорошо. Сдельно. Сколько заработал, столько и получишь. Хоть на уровне академика зашибай деньгу, никто тебя этим не попрекнет. Правда, змеиный яд из нашей страны на экспорт не идет. В мире есть Индия, есть Малайзия с ее змеиными фермами и массой дешевого змеиного яда.
Но Сталин, с его опорой на собственные силы, старается иметь в стране все свое, доморощенное, и лишнего за границей не закупать. Оттого на юге европейской части страны пытаются разводить своих куколок шелкопряда, а до изобретения искусственного каучука колхозники массово собирали корешки одуванчиков. Из них, особенно из среднеазиатских сортов, тоже можно получить природный каучук. Конечно, на порядок меньше чем из сока гевеи, но все же валюту тратить не придется. Все в СССР старались заводить свое, собственное — доморощенный шелк, доморощенный каучук, даже лимоны выращивали в кадках.
Короче. Надо потренироваться «на кошках». То есть на местных гадюках. Как говорится — бог не выдаст, свинья не съест. В апреле, как солнце землю хорошо прогреет, так и начну. Если удастся себя пересилить, то начну окучивать эту грядку. Перееду в Среднюю Азию, семью постараюсь туда перетащить. И к войне начну потихоньку готовиться.
Следующую неделю я провел рутинно. Дни были похожи один на другой. В них были свои и маленькие неудачи, и успехи. Я ходил в университет на консультации и установочные лекции. Сидел в библиотеке, университетской и городской публичной, обложившись книгами.
В основном полными собраниями сочинений В. И. Ленина и И. В. Сталина. Листал и переписывал сплошняком нужные мне цитаты в тетрадки. А цитат классиков марксизма-ленинизма много не бывает. Потом их буду использовать к месту и не к месту. Ритуальные шаманские пляски с бубном, не более того.
Еще занимался домашней бытовухой.
Пару раз встречался с Симой. Амур-тужур, лямур, паки-паки, иже херувимы. «Опять для нас черемуха цвела…» «Цветами снежными, осыплю нежную». И прочие арии Фигаро из оперы Сидорова. Набережная Днепра, Владимирская горка, где мы только не бродили, мирно гуляя по весеннему городу. Деньги же я пока решил экономить. Мало ли, как дело повернется. Вживаясь в новую обстановку, я не был охотником бросать гроши на ветер.
«Вот закончим учебу, — щебетала девушка рядом, делясь своими планами, — поступим в аспирантуру, а там уж… и сам бог велел путешествовать. И никуда я без тебя не поеду. Всюду — только вдвоем!»
Подбивая свои активы, я решил съездить на выходные домой. Еще раз позондировать почву во всех направлениях. Не чего тянуть кота за причиндалы, шевелиться надо!
Жила наша семья в то время недалеко от Киева. В городе Белая Церковь. Отец мой, Федор Трофимович Устинов, работал инженером железнодорожного транспорта. Так что на железной дороге я был своим человеком. Блатным. Достаточно мне было приехать на вокзал, как любая поездная бригада, едущая на юг, старалась меня устроить на ближайший поезд.