Змееныш
Шрифт:
— Разрешите присоединиться? Меня зовут Иван Васильевич, а это мой друг Пятка. — Пожилой сталкер с бородкой поклонился. — Дело в том, что меня тоже очень интересует феномен этого, как вы его назвали, Змееныша.
Мировой оглядел обоих с ног до головы и сдержанно кивнул. Молодой Пятка тут же подвинул два стула от стола, где дрыхнул Стопарь, и они сели. Командир коротко представил своих людей.
— Кирзач, — сказал Кирза. — А это Стопарь, ему не повезло сегодня, поэтому он немного того… нажрался, — смутившись, пояснил он.
— Очень
— Абси… чё? Вы врач? — уважительно спросил Кирза.
— Когда-то был, — улыбнулся сталкер. — Я вообще много профессий сменил.
— Вернемся к Змеенышу, — сухо напомнил Мировой.
— Ах да, простите. — Иван Васильевич снял очки и приготовился слушать. Все уставились на человека-скалу.
Круча пожал могучими плечами.
— Да чего лишний раз воду в ступе толочь? Видел я его, давно уже, обычный пацан. Ну, артефакты чуял, ну вот будто бы он водку, — сталкер кивнул на Стопку, — или Кипяток колбасу, ну так что? Когда в Зоне долго живешь, у многих чутье развивается. А он с рождения тут. Не было в нем ничего звериного.
— Да как же?! — взвился Кипяток. — А с мутантами ты разве дружишь? Лет семь небось Зону топчешь — а есть у тебя в приятелях контролер или кровосос? А? Что скажешь? Нету! Нету и быть не может!
— Некоторые приручают слепых псов для охраны, — заметил Мировой.
— Так это же совсем другое дело!!! — заорал Кипяток, возмущенный тем, что ему никто не верит. — Говорю вам, звериное отродье! Мутант как пить дать!
Иван Васильевич протер очки вынутым из другого нагрудного кармана чистеньким платком.
— Я прошу прощения, что вмешиваюсь, но вот вы сказали… простите, Круча, да? — Великан кивнул, и сталкер продолжат: — Сказали, что он человек. Но ведь это… Кипяток, простите? Так вот, Кипяток, то, что Змееныш человек, совершенно не мешает ему иметь какие-нибудь аномальные способности. Эти умения еще не делают его мутантом, поймите. Я десять лет работал врачом на Периметре и могу со всей ответственностью утверждать, что многие дети, рождающиеся возле Зоны, обладают малопонятными и пока не изученными умениями. Телепатия, телекинез, шестое чувство, почти звериный нюх, поразительная интуиция, настоящее предвидение — порою просто диву даешься, как воздействует излучение Зоны на человеческие гены! Я лично видел проявление экстрасенсорики…
— Э, док, ты поосторожнее, за такие слова и в морду можно схлопотать, — насупился Кипяток.
— Прошу прощения?
— Заткнись, — велел Кипятку командир. — Так вы говорите, док, с этим парнем все в порядке?
Иван Васильевич водрузил очки на нос.
— В каком-то смысле. Скажем так, для Зоны — это в норме вешей, но ведь Зона, как вы понимаете, сама одна сплошная аномалия, и ее норма — вовсе не норма там, в обычном мире. И вы для всего человечества тоже аномалия, почти
Кипяток ахнул кулаком по столу:
— Да чего ты несешь?! Да я тебе сейчас рыло начищу! Мировой, Круча, он нас мутантами обозвал, нет, вы слышали? Ах ты ученая харя, мутантов выкормыш, чтоб тебя кровосос в задницу поцеловал при лунном свете…
— Умолкни! — гаркнул разозлившийся наконец Мировой.
— Нет, вы слыхали?! — бушевал Кипяток, поворачиваясь то к Круче, то к командиру и не слыша приказа. — Этот сморчок еще скажет, что я по ночам к самке псевдогиганта хожу? Ах ты сука ученая, интеллигентишка вшивый, а ну как дам в очки твои блестящие, чего запоешь?!
— Иван Васильевич, не обращайте внимания на дурака! — заволновался Пятка, когда статкер приподнялся. Но тот, спокойно улыбнувшись, встал — и коротко, почти без замаха, ударил кипятившегося молодца в челюсть. Кипяток ахнул и осел на стул, вращая глазами. Бывший врач тоже сел, обтер кулак платком.
— Простите, не сдержался, — сказал он тоном чистосердечного раскаяния.
— Да я его!.. — очнулся Кипяток, порываясь встать, но Круча схватил его за плечо и дернул так, что молодой сталкер чуть не перевернулся вместе со стулом.
— Кипяток, на месте сиди! — велел Мировой. — Ты достал уже всех, сиди и молчи, а то еще раз в рыло получишь, от меня. Чтоб ни слова больше — понял? Ты понял? — И когда тот насупленно кивнул, повернулся к Ивану Васильевичу: — Так вы говорите, что…
Дверь приоткрылась, в бар скользнула гибкая фигура. Сталкеры обернулись, уставились на юношу, который легкой походкой приблизился к стойке. Высокий, стройный, по плечам рассыпались черные волосы, черты лица тонкие и мягкие, за спиной на ремне «узи», на поясе закручена веревка, в руках заостренный кол.
Бармен, сидящий за стойкой на высоком табурете, оторвался от газеты.
— А, это ты, — сказал он, складывая ее. — Пошли на кухню.
— Спешу, — негромко ответил юноша. — Нужны патроны и консервы.
Бармен зыркнул на сталкеров. Конечно, приличия требовали, чтобы гости не пялились на дела хозяина, но тут случай был особый, и никто, даже Мировой, не смог отвести глаз, а Кипяток с Кирзой так и вообще сидели, разинув рты. Змееныш, не обращая внимания на посетителей бара, расстегнул фиксаторы висящего на поясе контейнера.
— «Слизь», «шрапнель», два «ломтя мяса», «капля», — перечислил он.
Бармен, нахмурившись, взял протянутый гостем контейнер и убрел в глубь бара, за бамбуковую занавеску. Хлопнула дверь в коридоре, стало тихо. Мировой искоса оглядел сталкеров. Стопка спал, а Кирза сжался на стуле, будто в бар наведался сам Сатана. Бармен вернулся с двумя картонными коробками патронов и пластиковой упаковкой консервов, Змееныш сунул все это в рюкзак на плече и пошел к выходу. Кипяток вдохнул сквозь зубы.