ЗМЕЕНЫШ
Шрифт:
– Я вообще-то против, командир.
– Он сцепил пальцы, вытянув перед собой руки, зевнул и вывернул ладони, хрустнув суставами.
– Делиться с кем-то… Нас и так шестеро, это меньше, чем по двадцать тыщ на брата.
– Я - Круча, прием, - повторял басом человек-скала.
– Оружейник, слышишь меня? Прием. Я - Круча, Лапша, прием…
Рыжий с Дылдой открыли две банки консервов и пустили по кругу, а Теленок, бросив рюкзак, ходил по поляне, вглядываясь в лес. Мировой оттолкнул протянутую Рыжим банку. Рыжий обиделся:
–
– Как мы найдем Змееныша, Кипяток?
– сердито спросил Мировой, не обращая на него внимания.
– Ты что, придумал план, вычислил место и сообразил, как сделать засаду?
– Сталкеры не доверяют друг другу, - медленно проговорил Дылда, пальцами вынимая куски тушенки и отправляя в рот.
– Ну так правильно!
– воскликнул Кипяток.
– И чего?
Дылда прожевал и продолжил с видимым усилием:
– А того, что никто не выдаст, где…
– Короче, никто никому не скажет за здорово живешь, где Змееныш, - оборвал его Мировой.
– Потому что сказать - значит отдать награду другому.
– Ну так да!
– Кипяток подпрыгнул от нетерпения.
– А я о чем же! Не станет нам никто помогать! Или диверсию наведут, дезу подкинут - забредем хрен знает куда…
– Оружейник, это Круча! Слышу тебя хорошо, прием. Да, понял, передам, прием. Считай, деньги твои, прием!
Мировой резко повернулся:
– Где он?
Круча стащил наушники.
– Оружейник видел, как Змееныш на рассвете зашел на старую грузовую станцию.
– Это же у нас за спиной.
– Командир отряда выпрямился, покрутив головой, одернул военную куртку.
– Подъем! Пять минут на сборы!
– Погодите, что за грузовая станция?
– Недовольство Кипятка как рукой сняло.
– Оружейник видел, как Змееныш залезал под платформу, - упаковывая рюкзак, сказан Круча.
– Он как раз перегонял свой вагончик.
Дылда закопал консервные банки и обертку военного пайка, вытер пальцы о куртку.
– А кто сказал, что Змееныш еще там…
Отряд уже был готов. Мировой дал отмашку. Впереди пошел, приплясывая от возбуждения с «калашом» наизготовку, Кипяток, за ним Круча, Мировой и Рыжий с Теленком. Дылда топат последним.
– Змееныш идет двое суток. Должен же он когда-то отдыхать?
– бросил командир.
Железные ворота станции были покорежены, створка висела на одной петле, другую затянули «ржавые волосы». Проход остатся небольшой, только-только чтобы втиснуться, не задевая аномальное растение. Перед воротами Мировой остановил свою группу.
– Платформа там одна, короткая, возле административного здания. Оно в желтое выкрашено, остальные постройки серые, бетонные, не ошибетесь. Двигаемся так.
– Стволом автомата он начертил в пыли план.
– Круча, обходишь платформу справа, Рыжий, Дылда - огибаете администрацию и встаете слева, чтобы Змееныш не убежал. Я пройду через холл
Вопросов не оказалось, и сталкеры стали по очереди входить в ворота. Мировой, протиснувшись последним, оказался на квадратной площадке для грузового транспорта. Прямо тянулись несколько путей, на второй колее стоял старый тепловоз… и тихо гудел. Теленок схватился за «калаш».
– Чего это он?!
Все тут же подняли оружие. Мировой проследил за взглядом Теленка и опустил ствол.
– Эта машина еще со второго взрыва тут, - пояснит он.
– Стоит на одном месте и гудит.
В кабине горел свет. Над тепловозом с единственным вагоном, полным ярко-желтого песка, нависал погрузочный кран - большая решетчатая «П».
– А гам кто-то есть, ну, внутри?
– уточнил Теленок. Кипяток ухмыльнулся во весь рот.
– А ты проверь!
– Сам проверяй, - отозвался Теленок.
– Шутник-переросток!
– Тихо!
– шепотом приказал Мировой.
– К тепловозу не подходить. Действуем согласно плану. Все готовы? Пошли. Нет, стоп! Круча, радиостанцию тут оставь, мешать будет.
Круча мог бы еще две станции утащить, но приказа послушался, стянул лямки чехла и опустил на асфальт. Передвинул на грудь автомат.
– Если только Змееныш дернется - стрелять на поражение.
– Мировой окинул своих людей взглядом.
– Теперь пошли!
Змеенышу снилось, что он завяз в болоте и к нему со всех сторон приближаются морские ежи, у которых почему-то выросли глаза на стебельках и прорезались зубастые пасти. Во сне Змееныш точно знал, что зубы очень ядовитые, и бултыхался в зловонной жиже, пытаясь выбраться, но только глубже увязал. Он бился - и не мог вырваться из смертельных объятий трясины, тянул руки, чтобы схватиться за нависающую над ним еловую лапу…
…Он дернулся и проснулся. Ломило в затылке, очень хотелось пить, голова совсем мутная, будто дыма туда напустили. Зажмурившись, Змееныш ладонями сдавил виски, все еще ощущая морских ежей, которые катились к нему с разных сторон.
Слепая собака негромко заскулила, и он окончательно пришел в себя. Никакие это не ежи - он во сне так ощутил людей! Их шестеро, и они окружают платформу.
Щенкам передалось беспокойство матери, они завозились, хрустя гравием, начали тыкаться мордочками в отвисший живот собаки. Если преследователи начнут стрелять по нему, то заденут собаку, сообразил Змееныш. Он встал на корточки, упираясь ладонями в колючий, липкий от мазута гравий, прислушался к внутренним ощущениям. Лилово-черные сознания приближались от вокзала и от путей, слева и сверху - они спешили к нему, как пауки. Змееныш склонил голову, замер, раздумывая, и метнулся вправо, быстро перебирая руками и ногами.