Змеица
Шрифт:
— Огонь сожжет весь город, — сказала я, слушая удары его сердца.
— Пусть горит. Вместе с ним исчезнет одна дарайя и ее дахар.
Камиль осторожно коснулся моего лица и чувственно поцеловал в губы.
Эпилог
За одну ночь пожар уничтожил Хрустальный город. Когда стены рухнули, и выжившие стали разбредаться по империи, все, что скрывалось от общественности, выплыло наружу. Рассказы девушек о похищениях и Красных кварталах змееликих всколыхнули народ. Во всех частях страны начались протесты,
Храм змееликих, в котором проходил обряд посвящения, сгорел дотла. И это стало самым большим ударом для всех нагов и дахаров. Как оказалось, он был единственным. На строительство нового потребуется более десяти лет, а значит в это время ни одна женщина не станет шаяни. В один миг все девушки, прошедшие посвящение, встали на одну ступеньку с дарайями. Их оберегали, как самое ценное сокровище, и ревностно боролись за каждую. Вышедшие из тени Хрустального города, многие шаяни добились известности и вошли в элиту общества под покровительством своих благодетелей.
Иногда я вспоминала Харэн. Подруга уехала до пожара, но, по рассказам Камиля, ее не могли найти. Скорее всего, она сменила имя, носит защитный браслет и живет обычной жизнью, в которой нет места змееликим.
Эмин перебрался в столицу и добился известности. Он рисует картины на заказ самым состоятельным людям империи. Даже старушка Ульвира нашла себе место в новом мире. Поговаривают, что она подалась в ростовщики, и за несколько месяцев ей удалось нажить хорошее состояние.
Ребекка с семьей спаслась от пожара. Азар получил место одного из советников при дворе императора, и они перебрались в предместье столицы. Их семья все так же ведет отчужденный образ жизни.
По воскресеньям мы навещали их. Сегодняшний день не был исключением.
Экипаж с плотными занавесками ожидал у выхода из дома. Камеристка помогла мне собраться, облачив в дорожное платье. Наше имение находилось в трех часах езды от дома Ребекки, и для долгого пути нужна была тщательная подготовка.
— Госпожа Дарьяр, сделать вам прическу? Нагайнам нельзя носить распущенные волосы, — напомнила мне служанка.
Я улыбнулась новой фамилии мужа и непроизвольно взглянула на браслет на руке. Такой же носила Ребекка, внушая окружающим, что она змееликая.
— Конечно, Надин. Я не могу позволить себе такую роскошь.
За несколько минут при помощи гребней, шпилек и расчески мои волосы превратились в элегантную прическу. Я с удовольствием рассматривала свое отражение в зеркале. Две беременности не оставили и следа на моей талии.
Дверь комнаты распахнулась, и в нее вихрем вбежали двое мальчишек, с разбегу прыгнули на кровать и громко закричали в один голос:
— Мама, мы не хотим ехать к тете Рахель! Можно мы останемся дома? — спросил младший Эдиз.
— Кузины такие нудные. Они не хотят играть в рыцарей, занимаются только
— Это не обсуждается. Спускайтесь к карете.
— Не-е-ет! — в один голос простонали сыновья и, опустив головы, вышли из комнаты.
— Маленькие копии отца, — сказала умиленно камеристка.
Закончив сборы, я вышла в коридор и угодила в цепкие мужские руки. Шею обожгло поцелуем, и по всему телу пробежали мурашки.
— Вы готовы, госпожа Дарьяр? Есть предложение немного отложить поездку и предаться любви, — бархатным голосом прошептал Камиль, и я тут же залилась краской. — Как же мне нравится твой румянец…
— С удовольствием, но в другой раз. Ваши сыновья, господин Дарьяр, уже в карете. И если мы еще немного задержимся, пойдут нас искать. Так что в другой раз.
— Вот же сорванцы, — с игривыми нотками произнес дахар.
Воровато осмотрелся и с наслаждением поцеловал в губы, выбивая землю у меня из-под ног своей страстью.
— Ма-а-ам, ты скоро?! — прозвучал детский голос с первого этажа.
— Уже идем! — крикнула в ответ и нехотя выскользнула из объятий любимого.
Мы вышли из дома и сели в экипаж. Карета тронулась. Камиль сжимал мою руку. Я смотрела в окно. Дети дурачились всю дорогу. Проезжая мимо города, Доган увидел кондитерскую лавку.
— Мама, можно нам конфет?
— А я хочу шоколадку! — поддержал брата Эдиз.
Камиль дал сигнал кучеру, и мы остановилась.
— Сидите здесь, не шалите. Мы все принесем, — приказал мальчикам отец.
Мы с Камилем вышли из кареты. Сыновья были избалованны мною, но указания мужа выполняли беспрекословно. Я вышла на торговую улицу с десятком разных магазинчиков. В пригороде столицы редко встретишь знакомое лицо, еще и в такой час. Я была рада немного прогуляться. В кондитерской лавке мы купили конфет для мальчиков и для дочек Рахель и, едва вышли из лавки, я замерла.
Напротив меня стояла Дилара. Нагайна была удивлена не меньше моего. Две ее компаньонки смотрели на нас с нескрываемым любопытством. На помощь пришел Камиль:
— Пойдем дорогая, нас ждут дети, — произнес дахар. Он осторожно взял меня за локоть и провел мимо нагайны, словно та пустое место.
За спиной послышался разговор троицы:
— Дилара. Этот мужчина — вылитый твой первый муж.
— Нет. Вы ошиблись. Камиль погиб в пожаре, — сказала нагайна.
Мы вернулись в карету и поехали прочь.
— Что теперь будет? — спросила дахара, когда дети занялись конфетами и не следили за нашим разговором.
— Ничего. Дилара второй раз вышла замуж. Вряд ли она захочет афишировать спасение своего первого супруга. К тому же мы знаем, — он перешел на шепот, — кто стал причиной пожара.
Бахрам
С рассветом на работе, а ночью топил горе в вине — дни Бахрама превратились в однообразный бег стрелочек на циферблате часов. Благодаря своему рвению, он смог занять место главы тайной канцелярии вместо погибшего Камиля. Но вечера были самой страшной мукой: ее запах, вкус губ и нежная кожа — память как специально оживляла воспоминания о ней.