Змеиная любовь (сборник)
Шрифт:
Оторвались они друг от друга только поздно вечером, измотав тела до жуткой усталости. Под конец они лежали в обнимку и просто целовались. Ррох осознал, что опухшие губы Арэль были невероятно сладкими и чувствительными, что заставляло нага целовать и целовать их, что в свою очередь делало их еще чувствительнее.
Счастливый замкнутый круг.
— Я уже не чувствую губ, — Арэль прикрыла ладонью рот Рроха.
— Прости, не могу остановиться.
Арэль погладила прядь белых волос Рроха и улыбнулась.
— И я, но нам лучше отдохнуть и поспать, иначе
Ррох крепко сжал в объятиях свою сейше и завибрировал от счастья.
— Ссссовершшшенно не против, но лучше перенести смерть лет на двести вперед.
— А лучше и на четыреста, — устраиваясь в теплых объятиях, подтвердила Арэль.
Дипломатический брак явно оказался удачным.
Финарэль любовалась на три сопящие мордашки. Детей решили положить вместе, но под бдительным оком бабушки и доверенного смотрителя за княжеским наследником.
Малыши были неуловимо похожи на обоих родителей. Вот, например, старшенький Афарасс унаследовал черные с белой прядью волосенки Аршасса и красивые ножки Леукары. Их младшая, красивая нагиня, забрала внешность мамы, а от отца взяла рисунок чешуи, который выступал даже на скулах, придавая волшебное очарование. Хвостик был словно дорогое серебро. Финарэль помнила, что Аршасс три дня носил подношения своей богине за такой великий дар — нагиня у обычного гремучника! Великая редкость!
Единственная во всей галактике нагиня, рожденная не от жриц Кобры.
Чету эс Бунгар Кобра-Мать тоже не обошла дарами, подарив им невероятно красивого огненного нага с двойным рисунком по хвосту — серебряные полосы пересекали огненно-красный хвост, показывая что в малыше течет древняя кровь крайтов.
Больше никто в клане не считал Рроха дьявольским отродьем, он вернул себе место в Совете.
— Чудо! — выдохнула Финарэль. — Какие же чудесные малыши получились! Надо будет еще кого-нибудь сосватать, — пробубнила себе под нос расчетливая канисианка и сощурила в задумчивости глаза.
Двадцать раз сменили свой окрас любимые клены Финарэль со дня, когда она увидела родившихся внуков. Она высадила их еще будучи беременной Леукой, в те времена, когда верила в любовь. Когда надеялась, что отношения с супругом все-таки наладятся.
Финарэль любила Этарэля. Любила, как любит сумасшедшая молодость, полная до краев мечты. Любила, будто в последний раз. Она и отдавался ему, как в последний раз.
Много позже она узнал, как ее называл
«Ошибка члена».
Семья Леутт признала Леукару, скрипя зубами, но не ее маму. Теперь, когда она осталась единственным и полноправным владельцем поместья Леутт, как и титула графини, в душе не осталось ни удовлетворения, ни горечи. Ничего.
Родители супруга, полетевшие в круиз к Плеядам, попали в фотонный выброс и не выжили, хотя некоторых пассажиров удалось спасти. А Этарэль... В официальных документах стояла катастрофа флайкара, а по факту тело альфы нашли с головой, простреленной старым дедовским ружьем, в постели молодой супруги графа Орсетта. Ревнивый муж не выдержал измен супруги. Хоронили обоих в закрытых гробах.
Тогда Леукаре исполнилось семь лет, а Финарэль выдохнула с облегчением. В злой рок, нависший над семьей Леутт, она не верила: теперь она Леутт, и Судьба прогнется так, как она пожелает, и не позволит ей ломать счастье ее ребенка.
Шли годы, а королевство Канисиан не менялось, застряв в своем высокомерном распределении ролей: альфам — власть, женщинам — дети. Консерватизм пугал Финарэль. Уж сколько она пыталась внедрить программы по частичному совместному обучению, по половому воспитанию, но все упиралось в замшелые устои.
Она была, как бельмо на глазу, у высокородных: из скромной семьи баронетов, что относились к плебейской знати, а теперь получившая графский титул и свободу вдовы. Ее несколько раз пытались окольцевать снова и прибрать небольшой капитал, который назло многим семьям, погрязшим в долговых расписках и кредитах, она приумножила, грамотно вкладывая деньги. Потом пытались несколько раз убить, уже занявшись ее дочерью. Но Финарэль, вся лучистая, озорная и притягательная, ускользала от злопыхателей, как звездный ветер. Блестела своими алмазными гранями, улыбалась лукаво, глядя слишком мудрыми глазами, и ничего не забывала.
За каждую попытку она мстила: изощренно, тонко, с фантазией.
Об этой стороне не знала даже Леукара, представляя себе маму милой и заботливой домохозяйкой, и удивляясь, что та так и не вступила в повторный брак. А еще она была удивлена, когда мама не стала противиться ее решению бросить герцога. Тогда она впервые плакала и просила прощения, что плохая дочь, и не сможет выполнить свой долг, став кому-то женой, даже понимая, что им нужны деньги — жили они очень скромно, и Леука не догадывалась о настоящем положении дел в семье. Финарэль не хотела, чтобы дочь испортилась.
— Не плачь, Леука, он не стоит твоих слез. Ты вступишь в брак, но супруга для тебя выберу я.
После этих слов Леукара сбежала, но Финарэль знала, что не даст Судьбе больше играть с ними.
Не даст ей испортить жизнь канисианкам, которые заслужили намного больше, чем имена «моя дырка» или «ошибка члена» в альфьих клубах.
Пора было поставить эту альфью свору на место. Так в ее белокурой голове родился план, а через несколько смен сезонов она нашла и средство...
<