Змеиная вода
Шрифт:
– Сперва матушка хотела медсестру выписать, но это вызвало бы вопросы. Ездить каждый день за десяток миль туда-обратно – тоже не вариант. Матушка и вспомнила про одну свою знакомую. А та уже присоветовала. Зиночка из местных, дороги знает. Язык за зубами держит. Ну и… ходила ко мне в домик.
Где её увидела Зоя и сделала свои выводы.
– Зоя… с ней же всё будет в порядке?
– Будет, - произнес Захар и посмотрел на Людочку. Та кивнула и подтвердила: - Будет… вовремя… но ей нельзя домой.
– Если что-то надо, я…
–
– Я позабочусь, чтобы она вас не беспокоила. Но… знаете, - Анатолий потёр шею. – Я даже рад…
– Что Зоя едва не утонула?
– Нет. Что всё это закончилось… понимаете, оно сначала вроде бы и не мешает. Ну… игра – не игра, так… матушка спокойна, а мне оно не мешает. А потом Надежда… и игра становится сложнее. И вранья больше. С каждым днём всё больше… Ангелина… её презрение, которое обидно. Ниночка. Потом смерть Надежды. Я считал себя виноватым, а мама… она шептала, что если так, то надо Ниночкой заняться, тем паче она сама будет рада, но не сразу, выждать, ибо не прилично столь юную и сразу после смерти невесты. А коль Ниночка не устраивает, то стоит найти какую сироту, но с сиротами не всё так просто, тем более, что на лишь бы какую она не согласится… и ощущение, что с каждым днём я всё сильнее запутывался. Поэтому… спасибо, пожалуй.
Кривая усмешка.
– Ещё один вопрос, - Бекшеев поднялся. – Ниночка знала о вашей болезни?
– Понятия не имею. Я ей не рассказывал точно, но… иногда мне кажется, что она настолько вошла в нашу с мамой жизнь, что… хотя свадьбы не будет.
Одинцов обрадуется?
Или не особо.
– В конце концов, если всё выплыло, то… смысла в этой свадьбе нет. Зачем портить жизнь девочке…
Бекшеев покачал головой и тихо произнес:
– Боюсь… поздно.
– Отказываться от свадьбы?
– Скорее уж опасаться… жизнь вы уже испортили.
– Оправдываться не стану.
Кто от него ждёт оправданий. Я посмотрела на Бекшеева, тот качнул головой: стало быть, есть что сказать, но не здесь…
– Но показания или что там вам ещё нужно, я дам…
Анатолий тоже поднялся.
– А вы куда собрались? – Захар махнул рукой. – Садитесь. Вы у нас тоже тут задержитесь… хочу кое-что глянуть… считайте, на медосмотр. Но карта ваша нужна будет. Есть кого послать?
– Боюсь, мама будет против…
Я прикрыла дверь. Конечно, не та преграда и будь у меня желания, я бы услышала каждое произнесенное слово. Желания не было.
– Что? – тихо спросила я Бекшеева.
– Это Ниночка травила сестру…
Надо же. И почему я не удивлена.
– Она её и убила, получается?
– Не думаю, что она хотела убить. Точнее оговорилась, что хотела лишь выдать её за больную. Зная одержимость Каблуковой наследником, старалась, чтобы помолвку расстроили. И ей кто-то помогал. Кто-то, кого она знала. Полагаю, Ниночка подменила препараты Надежды… и та стала чувствовать себя хуже. Возможно,
– А змея?
– А вот змея… сомневаюсь, что это её рук дело. Тем более она знала о романе сестры, а этого уже хватило бы, чтобы разрушить свадьбу. Зачем убивать? Надежда и сама не стала бы цепляться за Каблукова… нет, здесь другое. Или совпадение, или другой человек.
И мы даже знаем, какой именно.
Оба.
Но…
– Эй, - окликнул Тихоня. – А про меня вы не забыли?
У ног его сидела Девочка, радостно скалясь.
– Я тут тоже кой-чего разузнал… Так… тебе бы переодеться, - он ткнул в меня пальцем.
Знаю.
Одежда успела подсохнуть, да и особых неудобств я не испытывала, благо, день снова выдался не по-осеннему жарким. Но вид у меня ещё тот.
– И тебе бы шеф… шеф, не обижайся, но ты выглядишь так, будто того и гляди в пациенты угодишь…
Мы переглянулись и Бекшеев задумчиво произнес:
– А это мысль…
– Ага, и я вам скажу, что ещё какая… я тут Захару шепнул, чтоб Ниночку с Зоей вместе положили? Что вроде как приглядывать за ними сподручней. – Тихоня прищурился. – А вас в соседней… ну, что поплохело вам после нынешних подвигов?
Бекшеев поморщился, поскольку представлений не любил. Но всё же кивнул.
Правильно.
– И сонное зелье вам пропишут… для хорошего сна. А пока…
Бекшеев вздохнул и, схватившись за грудь, закатил глаза. А заодно уж начал заваливаться на бок, издав при том тяжкий стон.
– Не переигрывай, - шепнула я, подхватив князя. И громче заорала: - Врача…
В палате было светло и чисто. Из приоткрытого окошка тянуло ветерком, и он шевелил выцветшие занавесочки. Бекшеев лежал в постели ровненько и руки на груди скрестил.
Захар хмурился.
И Милочка тоже. И я вновь отметила, до чего похожи они, не внешне, этим вот неодобрительным выражением лица. И сомнением.
И растерянностью.
– Хорошо… что от нас требуется?
– Сделать так, чтобы ночью вас тут не было, - ответил Бекшеев. – И Ярополка тоже.
– Его я уведу, - сказала я, опустившись на соседнюю кровать. Та заскрипела и слегка прогнулась. – Скажем, заявлю, что нужна эксгумация трупа…
– Сложно, - покачал головой Бекшеев. – Что-то более понятное надо и загадочное.
– Обряд? На кладбище? – Тихоня стоял, опираясь на подоконник.
– Обряд, - князь привстал и подавил зевок. – Скажем… допросить… кого там?
– Самусеву, - подсказал Тихоня. – Пелагею. Я как раз сегодня у них был.
Он скривился и тихо добавил:
– Потом… там всё… в общем, скажем, что специально ездил за крестильной свечой и родственной кровью… и что мне дали. Благословили обряд провести. А для него тело надо. Скоро полнолуние. Тело надо выкопать ночью…
Бред.
Но не меньший, чем святая вода и крест на стене.