Змеиная вода
Шрифт:
– Все… кидай.
Она еще не дышала. И сердце… и сколько прошло времени.
– Что… - вид у Каблукова был растерянным. – Она… умерла?
И испуганным.
Умерла.
Но есть шанс вернуть. Есть, я знаю. Не знаю, получится ли. И сколько времени прошло? Я ни хрена не целитель. Но попытаюсь. И прижимаюсь губами к губам, проталкивая внутрь этого тощего тела воздух. И давлю руками на грудную клетку. Считаю про себя. Раз-два-три… получится… у меня должно получится… если та, что стоит за гранью, позволит. Она должна бы… она
Со мной…
Ну же, Зоя.
Открывай глаза!
И не знаю, что помогло, мои ли вялые трепыхания, эта молитва, которую и молитвой можно назвать лишь с натяжкой. Просьба… дар тот, за прошедший год ни разу себя не проявивший… Зоя под моими руками вдруг дернулась, а потом зашлась в приступе кашля.
– На бок! – я успела перевернуть её до того, как кашель превратился в рвоту. И Каблуков поспешно приподнял тело, сгреб растрепавшиеся волосы.
Девочку выворачивало.
Долго и муторно. Водой и съеденным, и желтой желчью, и потом просто насухо, сводило судорогой, раз за разом. И уже тогда Каблуков поднялся, и заодно поднял её.
– За шею обнимай. Тише, всё уже… сейчас поедем в больничку… к Людочке твоей. Поедем, да? – голос его дрожал. – Я донесу.
– Я могу, - я тоже поднялась. – Отнести.
Кабулков мотнул головой.
– Я… сам. Она лёгкая… тихо, уже закончилось… не позволю тебя обидеть. Никому не позволю.
Он огляделся и вынужден был признать.
– Идти… куда?
– Туда, - я пошла впереди, правда, прислушиваясь к тому, что происходит за спиной. Дышал Каблуков ровно, спокойно, да и мужик он вполне себе крепкий. Донесет.
Хотя…
Странно, конечно.
– Как ты там оказался?
Я решила, что совместное купание – вполне себе повод перейти на «ты».
– Услышал крик. Побежал… я там был, ниже по течению. Вдоль речки тропа идёт. Как раз увидел, как ты ныряешь. Подумал, что утопиться решила в Чертовом омуте… надоел твой хромоногий. Или бросил?
– Я ведь и в морду дать могу, - заметила я.
– Женщине следует быть кроткой и милой… не слышала?
– Слышала. Но жизнь такова, что кротких и милых хоронят первыми.
Каблуков хмыкнул.
Нет, он не стал меня меньше раздражать. И героический ореол нисколько не убавил обычной его спеси. Просто… как-то не сочеталось одно с другим в моей голове.
– Так чего полез-то?
Я обернулась.
Зоя сидела тихо, прижимаясь к Каблукову всем телом. И руки её тонкие обвивали его шею.
– Как-то подумалось… ты утопишься. Бекшеев расстроится. И Одинцов тоже расстроится… и будут, расстроенные, мне жизнь портить, причем с использованием, как понимаю, всех своих возможностей.
Врет.
– Слушай, а почему ты все время стараешься казаться сволочью? – поинтересовалась я.
Мы выбрались на дорогу.
– Может, потому что я и есть сволочь.
– Так себе аргумент… те сволочи, которые мне до этого встречались, как раз норовили
Штаны с дырой.
Он фыркнул.
– Что за Чёртов омут? – я решила сменить тему. Правды Каблуков все одно не расскажет. Но… как-то оно не стыковалось.
Вот не стыковалось и все.
И даже не нырок его, а вполне искреннее беспокойство за Зою. Вон сейчас держит её бережно, обнимает…
– Омут и есть. Река… Ильса… местные её Змеёвкой кличут. Так вот она лишь кажется такой… неглубокой. Меня в детстве к ней и близко не подпускали. Правда, тогда она была куда пошире. И имела обыкновение русло менять время от времени. А еще дно… такое… неровное. Вроде вот гладкое, видно, кажется, что можно пройти, что воды там по колено. Ну… по пояс самое большое. А чуть сойдешь в сторону и там ямина. И водовороты есть. И течения. Местные знают. А Чертов омут – он тут всегда был. Говорят, что он вообще дна не имеет. Что там водяной живет. Или сом… туда и сети ставили, и прочее, только ни хренища не вытащили. Просто вот… дыра. Там еще ниже если, то она словно под берег уходит, так вот вбок. И ширится. Берег тоже ненадежный. Пару лет назад, не здесь, дальше, обвалился, причем с рыбаками. Двое утонуло…
Он говорил и явно разговор этот казался ему безопасным, отсюда и желание продлить его, и многословие.
Но не мешаю.
Омут, значит.
Чёртов.
– На самом деле он как бы вдоль берега и тянется. Вот чуть от стороны если и дальше, дальше… где шире, где уже. Такой вот карман. Тихо, Зоюшка, почти пришли. Сейчас поедем… тебе придется, наверное, в госпитале побыть пару дней. Ты ж не против?
– Толенька? – Мария Федоровна выбежала навстречу. – Боже, Толенька… что вы с ним сделали?!
Её голос сорвался на визг.
– Ничего, мама. Успокойся, пожалуйста… Зоя упала в воду.
Анатолий посмотрел на меня. И я кивнула. Пожалуй… пока вполне себе годная версия. А там разберемся, как именно она упала.
– Боже… - Мария Федоровна заломила руки. – Опять эта девчонка… одни проблемы от нее… куда только…
– Хватит, - Анатолий произнес это жёстко. – Прикажи подать машину. Мы пока переоденемся. Зима, поможете? Кстати, вам бы тоже… мама?
– Я не думаю… - Мария Федоровна поджала губы. – Что стоит куда-то ехать… она вполне себе здоровой выглядит. Зоя…
Зоя вздрогнула.
– Я думаю, - Анатолий выдержал матушкин взгляд. – Зоя наглоталась воды. Чуть не утонула.
– Не утонула же…
– Вот пусть целители и скажут, что с ней все хорошо. Зима, идемте… не уверен, что одежда Ангелины вам подойдет…
– Её не осталось.
– Почему? – Анатолий обернулся.
– А зачем? – Мария Федоровна изобразила недоумение. – Ангелина всё равно мертва. И к чему хранить её одежду. Я отдала её слугам. Спрошу, может, у горничных найдется что-то подходящее.