Змеиное Солнце
Шрифт:
— Дед никогда мне ее не показывал, — пробормотал Мазайка, слизывая кровь. — И не говорил про нее...
— Ясное дело! Так была упрятана, чтобы самой Калме до нее не добраться...
— Ну вот все и сошлось, — хмыкнул Мазайка, возвращая подруге золотую нить. — Пока тетива у нас, змей не отстанет.
— Что ж ее, выбросить?
— Вот еще! Раз дед ее пуще глаза хранил, значит она непростая.
— А мы про нее ничего не знаем.
— Вот к Ашегу и пойдем! — воскликнул Мазайка. — Помнишь, как он о тебе все распознал? Может, и про тетиву расскажет? Или спрячем ее у него в святилище —
Кирья покачала головой:
— Локша, помнится, говорила, что Дом Ветра разрушен. Мол, там камни по небу летали и мертвые оживали, а живые замертво падали...
— Но Ашег с семейством все еще там живет, — упорствовал Мазайка. — Может, что подскажет? Недаром же пращур Хирва нас к нему...
Он хотел еще что-то добавить, но тут из ближних кустов послышался громкий, напоминающий хриплое карканье голос:
— Уходите! Уходите все! Конец уже близок! Смерть подступает, никому не будет спасения! Все, кто останется, погибнут!
На тропу из леса выбрался худой человек в лохмотьях жреческой рубахи. Он опирался на сучковатую палку, седая косматая голова тряслась.
— Они близко, я чую, — бормотал он, озираясь по сторонам. — Чую!
Кирья с Мазайкой замерли на месте.
— Ашег? — прошептал внук Вергиза.
Человек остановился и уставился на подростков, будто только что заметил их. Они же смотрели на него со скорбью и страхом. Что сталось со жрецом Вармы?
— А, Мазайка... — Жрец обернулся к девочке. — И ты, проклятие рода Хирвы! Не в добрый час принял тебя Толмай! Твой брат погубил нашу землю! Он отринул наших богов, и они теперь тоже отвернулись от Ингри-маа! Варма разгневался на людей, а ты... — он ткнул пальцем в грудь Кирье, — черная тень за тобой! Тень с большими черными крыльями!
— Что ты говоришь? — воскликнул Мазайка.
— Я говорю? Я все время молчу. Это они говорят. — Ашег ударил себя ладонью по лбу. — Раньше я призывал богов, чтобы узнать их волю. А теперь они приходят сами и говорят без умолку! Я прошу их хоть немного помолчать, но они все говорят и говорят... Их речи разрывают мне голову!
Ашег вдруг расхохотался, но тут же смолк.
— Нет мне отныне покоя, — сказал он тихо и горько. — И вам не будет. И никому из ныне живущих. Богохульник Учай разгневал Варму, повелителя ветра и вод! Он даже не понял, что натворил!
— Что ты знаешь о моем брате? — осторожно спросила Кирья. — Где он?
Конечно, она не могла рассчитывать на Учая, как прежде на отца или Урхо, но все же теперь он остался ей единственным близким родичем, главой ее семьи.
Мазайка, с горечью глядя на Ашега, был почти уверен, что тот не слышит ее, однако безумный жрец ответил:
— Учай собирает в Ладьве войско, какого прежде не видел наш край, чтобы идти в земли дривов. Он словно бешеный волк — всегда алчет и полон ярости! Кто ведет его? Я вижу черный женский лик в тучах, он смеется... Вижу черепа в огне... — Он спрятал лицо в ладонях. — Бедный Ашег, почему ты умер и все еще жив?
Жрец Вармы отпихнул с пути Мазайку и побрел по тропе, опираясь на палку.
— Куда ты, Ашег? — крикнула вслед Кирья. — Не бросай нас! Что нам делать?
—
* * *
Лосиные Рога были уже совсем близко, серые кручи нависали над сосновым лесом. Но лезть на скалы в надвигавшихся сумерках не хотелось.
— Может, внизу ночь переждем? — предложил Мазайка. — Стая постережет. А утром полезем.
Уставшая Кирья лишь кивнула и уселась у подножия скалы, сняв короб и прислонившись спиной к замшелому камню.
— Передохни чуток, — заботливо сказал Мазайка. — А я хвороста натаскаю, костер разведем, на камнях лепешек напечем... — Он достал из своего короба берестяное ведро, расправил его. — Сейчас, воды принесу.
— Я с тобой к реке!
Кирья с трудом поднялась на ноги. После заполошной беготни по лесу они гудели и болели при каждом движении.
— Вымыться бы надо, — через силу сказала она. — И одежду постирать, которую в болоте перепачкали.
— И то верно, — кивнул Мазайка, помогая подруге встать.
Они подошли к берегу, круто обрывавшемуся в шумящую воду. Быстрое течение Вержи прокладывало здесь себе путь между окатанных камней, петляя и ища лазейки, спеша в закатные земли.
— Где-то тут тропка была, — начал оглядываться внук Вергиза. — Помнится, мы по ней за водой ходили. Кажется, вон там...
Он ткнул пальцем в расселину меж двух обломков скалы и замер, не веря глазам. По воде против течения двигалась знакомая тупоносая голова. От нее в обе стороны разбегалась волна, повторяя извивы огромного тела, скрытого под поверхностью. Казалось, змею нет дела до бурлящей стремнины.
— Это он! — хрипло прошептал Мазайка.
Будто услышав его, змей поднял над водой голову, высматривая удобное место, чтобы вылезти на берег.
— Скорее на скалу! — воскликнул Мазайка, позабыв об усталости, и, схватив за руку Кирью, потащил ее за собой.
Как они оказались на вершине, у развалин Дома Ветра, Мазайка, пожалуй, не смог бы рассказать, сколько ни проси. Он карабкался по крутым скалам, цепляясь за торчащие корни, волок за собой выбившуюся из сил Кирью, а перед его глазами стояло жуткое воспоминание — он стоит, застыв на месте, по колено утопая в ледяной болотной воде, а желтые змеиные глаза неотрывно глядят на него из темной чащи.
Вершина появилась как-то вдруг — Мазайка даже удивился, до чего быстро они взобрались. Там, где раньше стоял Дом Ветра, на который он с детства глядел, затаив дыхание, теперь беспорядочно громоздились каменные глыбы, будто кто-то в сердцах расшвырял их по плоской, обрывающейся в пропасть вершине. Но все же отыскать место, где прежде был храм, оказалось легко. Нижние становые камни, поверх которых возводилось жилище бога, глубоко вросли в землю, так что и по сей день огораживали разрушенный подклет с кругом для кострища. Повсюду валялись сломанные вихрем засыхающие сосны. На краю пропасти лежала деревянная птица со сломанным крылом. Кирья села с ней рядом и погладила старую знакомицу, как живую. Больше не петь ей вместе с ветром, отпугивая чужаков...