Змеиное Солнце
Шрифт:
— Давай растопки наберем. Думаю, Варма не осерчает, если мы заново разведем огонь? — предложил Мазайка. — Одежду наконец посушим, ссадины залечим. У меня дедкиных снадобий от всех ран припасено, быстро затягивает. А то ведь... — Он нахмурился и сказал совсем как Вергиз: — Ранка на вид малая, а беда от нее большая! Помрешь, да еще сперва помучаешься...
Кирья поглядела на друга:
— Как думаешь, змей сюда не заберется?
— Да куда ему! — махнул рукой Мазайка. Сам же подумал, что где-то тут есть Ашегова тайная тропа, и если гад найдет ее... И добавил,
Парень подошел к крутому южному краю скалы и поглядел вниз, на осыпь у ее подножия. Уже совсем смеркалось, и без огня мало что можно было разобрать. Однако тут же навстречу Вергизову внуку сверкнули два желтых глаза. Мазайка ахнул и поспешно убрался с края обрыва.
— Там он, гад ползучий, — прошептал он, возвращаясь к кострищу. — Лежит внизу и ждет.
— Если сюда не заползет, — задумчиво проговорила Кирья, — то мы-то как спустимся? Припасов надолго не хватит...
— Для начала передохнуть надо. А утром по свету глянем. Может, камней на змея скинем, он испугается и уползет.
Мазайка вновь оглядел вершину. Да уж, большую часть камней они с Кирьей не то что скинуть, но и сдвинуть с места не смогли бы.
— Ничего, — бодрясь, сказал он. — Поутру точно придумаем! А может, Господин Ветер нас защитит. Помнишь, что Ашег говорил? Не зря же нас Хирва сюда посылал! Сейчас огонь разведу, а ты подумай, какое подношение ему сделать.
Они набрали валежника, коры и мелких смолистых веток на растопку, сложили на кострище. Мазайка достал из короба завернутый в бересту гриб-трутовик, кремешек и кресало, и очень скоро они уже сидели, прижавшись друг к другу и глядя в потрескивающие на ветвях пламя.
Кирья так и задремала, положив голову на плечо друга. Ей снилось, что деревянная птица вдруг встала, раскинула крылья, взмахнула ими и зовет ее человеческим голосом:
«Вставай, полетели вместе! Ты же можешь, я знаю! Вставай, Кирья!»
Девочка хмурится во сне, беспокойно шевелит руками. Ей снится, что она парит, раскинув черные крылья, над бескрайним водным пространством. Куда стремятся эти взбаламученные воды? Бурля и пенясь, с неудержимой силой они катятся вдаль, к закату. То и дело в них мелькают вырванные с корнем деревья и какие-то неровные бледно-голубые глыбы. Лед, понимает Кирья, спустившись пониже. Огромные осколки льда. Вода несет ледяные горы...
Небо застилает тень. Кирья поднимает взгляд и видит такие же распахнутые черные крылья, только гораздо больше. В вышине, словно гром, раздаются раскаты злорадного хохота.
Как можно смеяться, когда внизу вода губит целый мир?
«Да сгинет Аратта!» — несется с неба.
«Аратта? Что это?»
«Не знаешь? Это ничего. Еще узнаешь. Пока запомни лишь одно — ты рождена ей на погибель...»
Кирья
— Вставай, Кирья!
Она повернулась и обмерла — позади нее, распахнув огромные белые лебяжьи крылья, стояла Высокая Локша.
— Вот мы и свиделись вновь, — сказала добродея. — Ну что, убедилась, сколько бед от твоего дружка? Или по-прежнему готова за него биться со всем светом?
Кирья поспешно толкнула плечом Мазайку:
— Просыпайся!
Но мальчишка только уронил голову и громче засопел. Локша расхохоталась так, что ее смех разбудил эхо в скалах.
— Неужели ты думаешь, что я не позаботилась о волчьем пастушке? Дух его сейчас в таких далях витает, что еще не скоро обратный путь найдет. Я с тобой пришла говорить, а не с ним.
Локша сложила крылья и присела на лежавший поблизости валун — колдовская жена-птица с горделивой осанкой, седой косой, лицом без возраста и белоснежными перьями. Лебедь бел, да мясо у него черно...
— Так и быть — окажу тебе услугу. Ради отца, ради силы твоей необычайной. Ради блага, которое ты своей земле можешь принести...
Кирья незаметно, как ей казалось, опустила руку к поясу, где в берестяном чехле висела Калмина костяная дудка.
— А вот это зря, — строго сказала Локша. — Думаешь, я дам тебе в нее дунуть? Ты лучше ручонки от пояса убери, а меня послушай. Сама подумай, с чего за вами змей явился? Вспомни, когда он вылез?
Кирья сразу вспомнила дуб с Вергизовым тайником, резную стену и диковинную находку.
— Правильно мыслишь, — оскалилась добродея. — Что-то вы там нашли, что-то очень ценное, я чую. Оно издалека полыхает, как огонь в ночи...
— Забрать хочешь в обмен на подмогу? — догадалась Кирья.
— Отчего же забрать? Бери находку — и полетели со мной домой, в Ивовую кереметь! Побегала, ума набралась, пора и вернуться. Нам с тобой еще многому надо научиться...
— А Мазайка? — хмуро спросила Кирья.
— Да пусть идет куда хочет. Хоть к Ашегу, хоть к вержанам... Ты ему доброе дело сделаешь, тут оставив. Мы с тобой улетим, и змей уползет.
— А если нет?
— В святом месте, пред ликом Вармы, повсюду веющего, клянусь тебе, что мои слова истинны!
— Звучит гладко, да почем мне знать, что все так и есть? — подумав, проговорила Кирья. — Вот ты говорила, что отца моего знаешь и почитаешь. И Калма мне о том твердила. Одна я только не знаю, о ком вы речь ведете. Пусть мне батюшка родной и скажет, что ты говоришь правду! Уж ему-то я, конечно, поверю.
— Хорошо придумала, — усмехнулась Высокая Локша. — Да только как я тебе его сюда доставлю? Полетишь со мной — скоро отца увидишь. Недалеко он отсюда. Куда ближе, чем прежде... Ну что, бери находку, полетели! А за дружка не бойся. Никому он сам по себе не нужен, и тебе тоже. Верно говорю, уползет змей... И хватит парня в бок тыкать! Говорю тебе — до света не проснется... Эй, ты что затеяла?!