Змеиный маг
Шрифт:
Альфред замер, притворяясь, что он все еще без сознания, и отчаянно желая, чтобы так оно и было.
Он чувствовал, что вокруг стоят люди, слышал их дыхание, шорох одежд, но никто ничего не говорил. Альфред все еще лежал на холодном мраморном полу, но кто-то подложил подушку ему под голову — наверно, принесли из какой-нибудь комнаты.
— Посмотри, Самах, кажется, он приходит в себя, — произнес женский голос.
Самах, сам великий Самах! Альфред едва сдержал стон.
— Остальные отойдите. Не надо его пугать, — приказал мужской голос, явно принадлежащий Самаху.
Альфред
«Но что удерживает меня?» — удивился Альфред, дрожа от холода. — Почему я обманываю их, своих братьев и сестер, притворяюсь бесчувственным, шпионю за ними? Это же ужасно!» Он затряс головой: «Так мог бы поступить Эпло, но не я!»
И осознав это, Альфред громко застонал. Он знал, что изменяет себе, но сейчас он был просто не в состоянии общаться с этими людьми. Он вспомнил слова Самаха: «Я могу и должен задавать вам вопросы, и не из праздного любопытства, а по необходимости, принимая во внимание нынешние неспокойные времена».
«А что я ему отвечу?» — подумал Альфред, чувствуя себя глубоко несчастным.
Его голова качнулась из стороны в сторону, словно по собственной воле: Альфред не смог ее остановить, руки судорожно дернулись, глаза открылись сами собой.
Только что разбуженные сартаны стояли вокруг и таращились на него, но никто даже не шелохнулся, чтобы помочь. Они были в изумлении. Они никогда не видели никого, кто вел бы себя таким странным образом, и понятия не имели, как ему помочь.
— Либо он приходит в себя, либо у него припадок, — сказал Самах. — Кто-нибудь из вас, — он указал на небольшую группу юношен-сартанов, — побудьте с ним. Возможно, его придется удерживать.
— В этом нет необходимости! — возразила женщина, стоявшая на коленях рядом с ним, Альфред присмотрелся и узнал в ней женщину, лежавшую на месте Лии.
Она взяла его руки в свои и успокаивающе погладила. Как обычно, его руки поступили по собственному разумению. Уж он-то точно не приказывал им сжимать ее пальцы. Но ее прикосновение было ему очень приятно. Ее руки были сильными и теплыми.
— Я думал, Ола, что время раздоров уже позади, — произнес Самах.
Голос главы Совета был мягким, но в нем сквозили такие стальные нотки, что Альфред побледнел от страха. Он услышал, как сартаны вокруг него беспокойно зашевелились, словно дети, которые боятся, что родители сейчас поссорятся.
Женщина крепче сжала руки.
— Да, Самах. Я тоже так думаю.
— Совет принял решение. Ты входишь в Совет. Ты подала свой голос, так же как и все остальные.
Женщина ничего не ответила. Но внезапно ее слова зазвучали в сознании Альфреда, соприкоснувшись с ним, как соприкасались их руки.
— Ты сам знаешь, что я голосовала за тебя. Но я не только твоя жена, но и член совета.
И вдруг Альфред понял, что он не должен был слышать этих слов. Сартаны действительно могут разговаривать мысленно, но обычно этим пользуются только очень близкие люди, например, муж и жена.
Самах словно
Женщина продолжала смотреть на Альфреда, но не видела его. Казалось, у нее перед глазами стоят какие-то события, случившиеся давным-давно. Альфреду не хотелось вмешиваться в ее воспоминания, и без того печальные, но пол был невыносимо жестким. Он по-
Пытался шевельнуть ногой, которую свело судорогой. Это движение привлекло внимание женщины.
— Как вы себя чувствуете?
— Н-не очень хорошо, — от волнения Альфред стал заикаться.
Он попытался напустить на себя самый болезненный вид в надежде, что Самах и все эти сартаны уйдут и оставят его в покое.
Ну, или не все. Он обнаружил, что все еще сжимает руку женщины. Видимо, ее зовут Ола. Прекрасное имя, хотя и навевает печаль.
— Можем ли мы вам чем-нибудь помочь? — Голос Олы звучал беспомощно.
Альфред понял. Она знала, что он не болен. Она знала, что он притворяется, и это расстраивало и смущало ее. Сартаны не обманывают друг друга. Сартаны не лгут друг другу. Сартаны не боятся друг друга. Возможно, Ола начала разделять мнение Самаха о том, что у них на руках оказался безумец Альфред со вздохом закрыл глаза.
— Не обижайтесь на меня, — тихо сказал он. — Я знаю, что мое поведение кажется вам странным. Я знаю, что вы меня не понимаете. Я даже не могу надеяться, что вы меня поймете. Но если вы захотите, я как-нибудь расскажу вам свою историю.
С помощью Олы ему удалось сесть. Потом он сумел поладить с ногами, встал и с достоинством встретил взгляд Самаха.
— Вы — глава Совета Семи. Присутствуют ли здесь остальные члены Совета? — спросил Альфред.
— Да. — Взгляд Самаха скользнул по залу и выхва-гил из толпы еще пятерых сартанов. Напоследок его глаза остановились на Оле. — Да, все члены Совета здесь.
— Тогда, — смиренно сказал Альфред, — я прошу, чтобы Совет оказал мне честь и выслушал меня.
— Ну конечно, брат, — с изящным поклоном ответил Самах. — Это ваше право. Совет выслушает вас, как только вы будете в состоянии предстать перед ним. Возможно, через день-два…
— Нет-нет, — запротестовал Альфред. — Время не ждет. Я имею в виду.. Я думаю, лучше вам прямо сейчас услышать то, что я собираюсь сказать, прежде… прежде чем… — он замялся.
У Олы перехватило дыхание. Она встретилась глазами с Самахом, и какие бы разногласия ни существовали между супругами, сейчас все они были забыты.
Язык сартанов, тесно связанный с их магией, обладает способностью вызывать образы, которые помогают слушателям лучше понять слова говорящего. Сильный сартан, наподобие Самаха, способен контролировать эти образы, чтобы его слушатели увидели только то, что он позволит.
Альфред, к сожалению, не умел управлять своим сознанием — он и с телом-то не всегда справлялся Ола, Самах, да и остальные сартаны, находившиеся в мавзолее, оказались свидетелями удивительных, пугающих и приводящих в смущение картин Картин, исходящих от Альфреда