Змей Горыныч
Шрифт:
– Мы хотим, чтобы город жил и процветал, - проговорила, наконец, Ольга, - а для этого твой отец должен уже сейчас объявить тебя вторым после себя, своим наследником в обход Айрата, или хотя бы дать тебе землю.
– Но ведь тогда я должен буду вместе с ним охотиться на упырей. А если он даст мне землю, придётся отобрать у тех, у кого она есть сейчас. Ведь в ближайшей окрестности все земли уже кому-то принадлежат.
– Очень много принадлежит волхвам, даже слишком много, учитывая, что их вечный покровитель и верховный волхв мёртв.
– Всеволод прав, - соглашалась Ольга, - старейшины волхвов имеют слишком много власти
Теперь Ростислав уже окончательно забыл о недавних ласках девушки, его втягивали в какую-то политическую интригу, отчего ему было не по себе.
– А сели мой отец не пожелает отбирать землю у волхвов, - предположил он, - а возьмёт и отдаст мне земли кого-нибудь из колдунов?
– Нет, этому не бывать, этого ему никто не позволит, - отвечала Ольга, - если взбунтуются волхвы, Ратмир ничего не потеряет, если взбунтуются колдуны, он потеряет всё.
Похоже было на то, что они всё уже продумали до прихода Ростислава. На все вопросы у них были ответы, а потому юный чародей лишь спросил у своей матери:
– Что я должен делать?
– Как только прибудет твой отец, будь всё время рядом с ним, угождай ему во всём. Не говори сначала ничего, и лишь когда пройдёт несколько дней, поговори с ним серьёзно о своём праве на наследство и землю. Скажи, что многие колдуны поддерживают тебя, в то время как Айрата не поддерживает никто, кроме немногих волхвов. А если он захочет взять тебя с собой на охоту за упырями, мы придумаем что-нибудь, чтобы оставить тебя здесь.
И Ростислав согласился, ведь всё уже было решено за него. И потому он так тревожился при встрече со своим отцом, который, говорили, научился теперь даже читать мысли. Ростислав терялся и не знал, с чего начать. А Ратмир тем временем уже отправился к себе в терем вместе с Евпатием, и там они беседовали несколько часов подряд. Обсудить нужно было очень многое. Смерть Доброслава нарушила шаткое равновесие сил в Змейгороде, и теперь нужно было навести порядок. За внешней красотой и убранствомскрывалась и зрела тайная вражда. Колдуны ссорились с христианами и волхвами, волхвы друг с другом за верховную власть, а христиане со всеми, поскольку чувствовали поддержку новгородской и киевской церквей. Нужно было во что бы то ни стало не допустить смуты в городе.
Глава 8.Братство упырей.
От болота поднимался невероятный смрад, и, если бы кому-нибудь из людей довелось бы зайти в такую глушь, то они непременно бы задохнулись или утонули бы в трясине. Но людей здесь не было. Вместо них сквозь непроходимую топь пробиралось несколько человекоподобных существ, похожих чем-то на животных, с огромными клыками, заросшие волосами и бородами, в натянутых на голое тело звериных шкурах. Им не были страшны ни непроходимая болотная топь, ни ядовитые змеи, кишащие здесь повсюду, ни прочие опасности. Они шли вчетвером, и лишь один из них всё время ворчал и выражал недовольство.
– Никак не возьму в толк, почему эти верховные жрецы назначили встречу именно здесь? Чёрт бы их побрал, они что, боятся Змея Горыныча?
Упыри в ответ наградили его недобрыми взглядами, но лишь один, шедший впереди, ответил:
– Я уже говорил тебе, Красибор, чего боятся верховные жрецы. Больше всего мы боимся друг друга и нашего бога Серву Адюльтера. Он обещал отомстить нам, и потому мы предпочитаем скрываться там, где его мерзкий дух
– Ты знаешь это, жрец, и всё же, именно ты настоял на том, чтобы эта встреча состоялась. И другие жрецы знают о опасности нашего бога. Почему же ты уверен, что они придут?
– Они придут, будь уверен. Они знают, что со мной будет тот, кто почти до последнего дня находился рядом с Многоликим, видел Змея Горыныча и знает то, что поможет нам победить.
– Ты надеешься на Будислава, Игнатий? Не знай я тебя так хорошо, я бы подумал, что у тебя есть план.
Но вскоре Красибору пришлось замолчать. Болото стало совсем непроходимым. Упыри стали проваливаться в трясину, и спасали их лишь их спутники, что вовремя вытягивали их. Пропасть в трясине для них было даже хуже смерти. Для человека такая ловушка означала быструю смерть, но для упыря означала долгие муки. Его лёгкие наполнились бы густой жижей, глаза ничего бы не видели, невозможно было бы пошевелиться, и всё же, он был бы ещё жив, и неизвестно, сколько времени он бы просуществовать в таком положении. Именно поэтому упыри боялись плавать и старались никогда не заходить на глубокую воду. Опасность утонуть пугала их гораздо сильнее смерти. Вскоре путники выбрались, наконец, на чистое место. Здесь их уже ожидали два упыря.
– Не зря тебя называют – Инутилий, Игнатий, - проговорил один из них, самый худощавый, - мы уже давно тебя здесь дожидаемся.
– Не сомневаюсь, друг мой, Курсорий. Ведь не спроста твоё имя означает – быстрый. Ты быстрее всех нас. А где наш брат, Инвисибий?
– Я здесь, друг мой, - послышался голос, который, казалось, издавало само пространство, поскольку на том месте, из которого он исходил, никого не было. Но стоило Игнатию обернуться, как пространство стало обретать человеческие очертания, и все увидели словно возникшего из ниоткуда, бледного как мрамор светловолосого упыря.
– Твои способности становится невидимым, Инвисибий, стали ещё более искусными.
– Я не становлюсь невидимым, - отвечал Инвисибий, - ты же знаешь, я всего лишь меняю цвет.
– Теперь я вижу, что ты – настоящий невидимка.
– Ни за что не поверю, Игнатий, что ты меня не заметил, но всё же, спасибо за твою лесть.
– Ну и конечно ты, Кукумер, - подошёл Игнатий к третьему упырю, который был выше ростом и крепче телом, чем все остальные, но на вид был ужасен, лицо его больше походило на клыкастую морду кабана.
Кукумер лишь кивнул упырю в знак приветствия.
– Братья мои, - заговорил Игнатий, - наконец-то мы снова вместе. Долгое время мы тайно враждовали друг с другом. Но теперь у нас появился сильный враг, который научился истреблять нас, верховных жрецов. И это уже не шутка, на нас объявлена настоящая охота. Убит Многоликий, убит Сервилий, убит Безумный Евгений и герцог Ракула. Нас осталось всего восемь, но восьмого, известного как Кощея Бессмертного, в расчёт можно не брать. Остаётся семь. Я смог связаться только с вами, остальные находятся слишком далеко, и найти их пока не представляется возможным. Мы можем прятаться, возможно, некоторым это позволит прожить подольше, например, тебе, Инвисибий. Но Змей Горыныч настигнет всех нас со временем, если мы не сплотимся против него. Наша сила в единстве, мы должны признать это.