Змей, задушивший филина

Ахохов Ренат

Дело нарочито замяли верные слуги Империи, обвинив во всём мятежников. Из них получался первоклассный козёл отпущения. То было не первое ложное обвинение, но между террором реальным и ложным неискушённому глазу было трудно найти отличия. Император был доволен результатом, но пока спесь следовало поумерить. Бунтовщики теперь были настороже, надо было снова выждать удобного момента, когда они дерзнут прикрыть изнурённые нескончаемым дозором глаза.

Обо всех новостях, пусть Конрад и мог предсказать их появление, он узнал из утренних газет. Его самодовольству не было конца и края. Первая полоса газеты крупными буквами давала понять читателю, что это событие имело

чрезвычайную важность для каждого подданного императора, и не важно, что думал подданный на этот счёт. Читатель должен был знать, что враг пусть и разбит, но не уничтожен и не будет в будущем, пока каждый не сделает свой вклад. Император сделал своё, так что на плечах обывателей лежит остальное.

От чтения газет Конрада прервал гулкий звук, громкий звон чайной ложки, бьющейся о кружку, который пронёсся по всей гостиной, и трясущийся стеклянный стол. Название условное, но дешёвое стекло, на котором поблёскивали изображения, назвать нельзя было чем-то более достойным. Конрад немедленно обратил внимание на кипу бумаг перед ним и его помощницу, которая и принесла их. Лицо его не показало ничего, помимо досады. Он пилил листы бумаги взглядом, словно надеясь, что произойдёт их самовозгорание. Конрад посмотрел на Серану, поправившую очки и просматривавшую документы на верхушке, проверяя, закралась ли ошибка. Если ей и можно было приписать какую-то черту, то это была дотошность. Превосходный секретарь.

– Ты помнишь, о чём я просил не так давно? – спокойно поинтересовался император.

– Еда отдельно, работа отдельно, я помню, господин, – пробормотала задумчиво длань, слишком занятая опечаткой в тексте. Поэтому она предпочитала держать всё, что можно, в электронном виде. – Но с этими стоит поторопиться. Я привела решения сената и пару сторонних документов в удобоваримый вид, и они должны вступить в силу как можно скорее. Поставьте подписи и я продолжу.

Конрад глупо улыбнулся.

– Как непринуждённо называет меня господином, как мило.

Серана сохранила нейтральное лицо. Он опять старался опять залезть к ней под кожу. Зачем Конрад это делал, почему это доставляло ему столь непомерное удовольствие – вопросы эти оставались безответными. Эта детская игра, ребячество длиною в жизнь, которое перевоплощалось от беседы к беседе: то он бросался в огонь обиды, огрызаясь на собеседника и бурча себе под нос, то на него находила беспечность, из-за которой даже пятилетний ребёнок при встрече посоветует ему взять себя в руки… Такое поведение делало его несносным. Но обманываться, как при первой их встрече, Серана была уже неспособна. Было ли всё это напускным или нет, Конрад точно был или самым везучим человеком, которого галактика носила на своих плечах, или тем, чьё коварство и вероломство не знало себе равных. Она уже видела подтверждения последнего.

– Сейчас рабочее время, – объяснила она.

Конрад поднял бровь, руки свои сложил, откинувшись в кресле, и оно ответило ему мягким скрипом.

– Не самое лучшее оправдание. Сказала бы, что оговорилась, я бы и поверил, а так с чего бы тебе обращаться подобным образом, если никто, кроме ваших божков, нас не слышит? – он взял кекс с тарелки и начал активно его жевать. – Ну ладно, не бери в свою прелестную головку. Своё эго я хотел потешить за твой счёт, настолько я ужасный человек, – извинился Конрад, посмотрев в иллюминатор, занимающий всю стену.

Алая туманность лежала перед его глазами, нити бесчисленных газов переплетались в единое полотно, коим должна была стать новорождённая звезда. Лампы в императорской каюте были выключены, и, несмотря на

полумрак в некоторых частях комнаты, вести деятельность в таких условиях было можно. Само помещение было небольшим, если не считать спальню и душевую как части жилого помещения Его Величества. Побывав в кабинете императора во дворце, гость вполне мог представить, как выглядела комната Конрада внутри его собственного корабля, в своё время украденного у уже давно почившей правительницы Империи. И если не смотреть в окно, можно было подумать, что ты находишься на твёрдой земле, а не в безжалостной хватке космоса. Конрад и Серана находились в углу напротив окна, где можно было потонуть в кресле и перевести дух. За письменным столом, что был отделан по краям чистым золотом, было сложнее расслабиться, в конце концов, потому он сейчас и пустовал.

– Неважно, – покачала головой Серана, – давай уже займёмся делом. Мне тоже неохота заниматься этим, так что чем раньше закончим, тем раньше освободимся. Оставлять страну без присмотра нельзя.

Вздохнув изнемождённо, Конрад отодвинул сервиз в сторону, подтащил к себе листы сверху и начал их читать безо всяких признаков вовлечённости в процесс. Не то, чтобы он терпеть этого не мог, судьбы сотен решались росчерком его пера, а, вернее, ручки. Чувство власти над чужими жизнями, дававшееся простым набором букв на бумаге, было и вовсе непередаваемо. Одно движение руки – и чья-то жизнь оборвётся, ещё подпись – и жизнь будет спасена. Серана просто подобрала худший момент, когда Конрад был занят своими делами. Пока он водил рукой по листу бумаги, она заметила кольцо, лежавшее на столе.

– Весьма любопытно, – пробормотал он, прервав тишину и задумчиво прикрыв ладонью рот так, чтобы он мог говорить и дальше, – с чего это беспорядкам взяться на Мее-7? Мы им платим достаточно, пару лет назад они лишь паёк бартером купить могли.

– Они добывают уран и гелий-3. Первый достаточно радиоактивный, поэтому они требовали повышения оплаты. Директору шахтёрских предприятий не повезло родиться иностранцем. Переросло всё в резню по расовому признаку, и погибло около сотни шахтёров и охранников. В итоге директор убит, но служба безопасности в итоге толпу усмирила.

– Прости, я прослушал тот момент, где это становится моей проблемой. Обращайся к Службе безопасности уже имперского уровня.

– Погибли люди на государственном предприятии. Будучи бессменным автократом, вы также владеете всеми этими заводами. И каждый такой инцидент – ваша ответственность, и с тебя будут спрашивать. Я молчу про то, что они также ваши подданные.

– Да, да, да, – пробурчал Конрад, – Ты не так поняла мой вопрос. Я не судья, я монарх. Я подписываю приговоры, не выношу их, за редкими исключениями. Последнее слово пусть и за мной, но столь мелкие дела обычно проходят мимо меня.

– Оно не мелкое, столько смертей не останутся незамеченными.

– Население Империи насчитывает триллионы, сто человек – это даже не точка на радаре. Лишь песчинка в чёрной дыре забвения, на которое я могу их обрести, – Конрад вздохнул, оставив примечание. – Зачинщиков на плаху, семьям мёртвых мы возместим ущерб. Всё чинно и благородно. Но проследи, чтобы достоянием общественности этот инцидент не стал. Планета – это ещё позволительно.

– Боюсь, поздно.

Серана подобрала газету и быстро провела пару раз пальцем. Изображения были весьма… графические. В один миг всё любопытство её господина переключилось на чтение материала. Аккуратно подобрав плоское, невероятно лёгкое стекло, Конрад резво пробежался глазами по статье, и вид его был невесёлый.