Змея и Крылья Ночи

Бродбент Карисса

Ночной огонь пронесся по всей длине моей стрелы. Она превратилась в падающую звезду ярости, когда я пустила ее в полет.

Она вонзилась прямо в грудь Атроксуса, в сердцевину его силы. На мгновение его огонь и мой — теплый свет и холод столкнулись друг с другом.

Мой победил.

Вспышка ослепила меня. Я пошатнулась и прижалась к стене. Когда я снова открыла глаза, огня уже не было. Труп, лежавший в центре ямы, даже отдаленно не напоминал Атроксуса. Собственно, он вообще не был похож на человека.

Дверь со скрипом открылась. Крики зрителей достигли

крещендо.

Я вытерла окровавленные руки об окровавленную одежду, схватила свои клинки и пошла, не оглядываясь.

Я ШАГНУЛА В ДВЕРЬ, держа оружие наготове, но эта часть арены была пуста. Это был полукруг на фоне барьера трибун с тремя другими дверями, встроенными в стены, разделявшие Колизей. Две из них оставались закрытыми.

Я посмотрела на зрителей, на море опьяненных кровью лиц. То тут, то там я слышала отголоски своего имени. Я не знала, болеют ли они за мою победу или за мою смерть. Может быть, и за то, и за другое. Какая разница, лишь бы это было хорошее шоу?

Тысячи лиц, и все же мои глаза остановились на Винсенте, как будто они уже знали, где его искать. Он был в первом ряду, стоял один в своей ложе. Для него был предназначен стул, но он не сидел. Вместо этого он стоял, прижавшись к перилам.

Выражение его лица перевернуло все внутри меня, как одна из ядовитых стрел Иксы, если бы попала в мое нутро.

После нашей ссоры я ожидала увидеть здесь Винсента-короля. Я видела, как он смотрел на меня как на угрозу той ночью, даже если это было всего несколько секунд. А если Винсент видел угрозу, он уже не видел ничего другого.

И да, у этого вампира были все атрибуты Винсента — короля военного времени, крылья напоказ, знак Наследника, корона, возвышающаяся над его лбом.

Но эти крылья были сильно сжаты, как будто нервы связали его мышцы в узлы. Открытый знак казался не столько демонстрацией силы, сколько тем, что его сердце открыто и уязвимо. А его лицо, он смотрел на меня так, словно чувствовал каждый удар, каждый ожог, каждую рану на моей коже.

Я была готова его ненавидеть. Я хотела его ненавидеть.

Я могла ненавидеть Винсента, короля, который истребил всю мою семью, который руководил пытками моего народа, который безжалостно убивал и уничтожал.

Но как я могла ненавидеть Винсента, моего отца, который так смотрел на меня?

Мой гнев делал все определенным и простым. Моя любовь делала все сложным и трудным.

Я позволила себе отвлечься.

Только глаза Винсента, мелькнувшие за долю секунды до того, как я повернулась, спасли меня.

Я крутанулась как раз вовремя, чтобы увернуться от стрелы. Еще мгновение, и она бы впилась мне в спину. Вместо этого я позволила ей пролететь над моим левым плечом, за ней тянулась полоса черного дыма-магии. Толпа засмеялась и закричала, когда она приземлилась в зале, вызвав шквал активности позади

меня.

Ибрихим хромал из второй открытой двери.

Черт.

Я не знала, как он остался жив.

Он держал свой лук в железной хватке, но выпустил стрелу и теперь с трудом готовил другую. Его некогда хорошая нога теперь волочилась за ним, скрюченная и искалеченная. Его руки были так залиты кровью, что я не могла сказать, каким образом они были ранены, знала только то, что они были ранены, и сильно. Если и были какие-то сомнения, то тот факт, что он не мог даже дотянуться до своего колчана, развеял их.

Он поднял голову, его рот искривился в мрачную полосу решимости. Один глаз отсутствовал, по лицу текла кровь.

Матерь, он сражался. Он сражался так упорно.

Я подошла к нему. Он не сводил с меня глаз, пока возился со своим оружием.

Позади меня шум толпы изменился так, что я сначала не могла разобрать. Только когда я была в двух шагах от Ибрихима, я поняла…

Смех.

Они смеялись над ним.

Ибрихим успел приготовить свой лук. Но его руки так сильно дрожали, что пальцы соскальзывали с тетивы. Он никогда не сможет натянуть его.

Он вздернул подбородок, на губах появилась усмешка. Он различил этот звук раньше меня. Но тогда, вероятно, он слышал его всю свою жизнь.

— Ты меня жалеешь? — прохрипел он.

Я покачала головой.

Нет. Я не чувствовала жалости к Ибрихиму. Он сражался, и сражался хорошо.

Может быть, мы были похожи. Мы оба выросли в мире, который нас искалечил. Мы оба учились бороться вдвое усерднее, чтобы компенсировать то, чем мы не были. У нас обоих было все, что мы ненавидели.

Я была всего в двух шагах от него. Достаточно близко, чтобы увидеть, как его плечи слегка опустились, а на лице мелькнула улыбка.

Он думал о том, чтобы сдаться.

— Нет. Не останавливайся. — Я вытащила другой клинок. — Да пошли они. Не позволяй им издеваться над тобой. Дай мне достойный бой, и я дам тебе достойную смерть, Ибрихим.

Его челюсть напряглась. Через мгновение он разжал дрожащие пальцы и позволил луку упасть на землю. Когда он вытащил меч, то едва мог выдержать его вес. И все же он вложил все силы в эти последние удары.

Я не поддавалась ему. Это заняло у меня несколько секунд.

И когда я подтащила его поближе, когда я приготовилась к убийственному удару, этот единственный оставшийся глаз встретился с моим, как будто я смотрела в зеркало.

— Я рад, что это была ты, — тихо сказал он.

И я удостоверилась, что мой прицел был верен, когда я вонзила свой клинок прямо в его сердце.

Глава

47

Толпа закричала. Глаз Ибрихима закатился и стал отрешенным, когда он умер. Я выдернула свой клинок из его груди и позволила ему упасть на песок.

Краем глаза я заметила движение. На другой стороне арены открылась еще одна дверь.