Змея, крокодил и собака
Шрифт:
Эмерсон сидел, постукивая пальцами по столу, и многозначительно-терпеливо смотрел, как я раздаю питьё. Затем протянул:
– Если чёртовы правила любезности в обществе соблюдены к вашему полному удовлетворению, МИСС Пибоди, я бы хотел начать.
– Ничто вам не мешало, – мягко ответила я. – Пожалуйста, передайте чашку профессору Эмерсону, Рене.
– Я не хочу проклятого чая, – пробурчал Эмерсон, принимая чашку. – Я думал, вы все горите желанием узнать, где мы будем вести раскопки.
– Вы говорили нам, – подхватил Сайрус, пока Эмерсон отпивал чай. – Стелы...
– Нет, нет, они не займут весь наш сезон, –
ГЛАВА 9
Мученичество зачастую
является результатом
чрезмерной доверчивости.
Эмерсон обожает драматические объявления. Но боюсь, что результаты его разочаровали. Вместо выражений восторженного энтузиазма или презрительного недоверия (от которых он просто счастлив), последовало лишь скептическое хмыканье Сайруса. Оба молодых человека, можно сказать, и пикнуть боялись, а я приподняла брови и заметила:
– Её похоронили в королевской гробнице, с мужем и ребёнком.
Эмерсон выпил чай. Затем протянул свою чашку, чтобы её вновь наполнили, и вступил в битву, приносящую ему наслаждение, и (должна признаться) большей частью – победу и триумф.
– Найдены только фрагменты его саркофага, ни один из них не мог принадлежать ей. Если Нефертити умерла до мужа...
– Никто не знает, когда она умерла, – ответила я. – Если она пережила царствование Тутанхамона, то могла отправиться с мужем в Фивы и быть похороненной...
– Да, да, – нетерпеливо прервал Эмерсон. – Всё это – праздные размышления. Но именно вы сообщили мне, что в последние годы на рынке антиквариата появились предметы, где обозначено её имя, и что ходят слухи о феллахах, которые несли золотой гроб через высокогорную пустыню за Долиной Царей.
(В действительности это рассказал ему Чарли в надежде отвлечь его от вечерней инквизиции с помощью археологических сплетен. Попытка не удалась).
– Такие слухи ходят по всему Египту, – бросил Сайрус, но, вопреки пренебрежительному тону, в глазах зажёгся свет пробудившегося интереса. Для человека с таким романтическим темпераментом, как у Сайруса, не могло существовать более захватывающего открытия, чем место последнего упокоения прелестной жены фараона-еретика.
– Конечно, – согласился Эмерсон. – И я не верил в золотой гроб. Такой уникальный объект не мог быть продан, не оставив признаков своего прохождения сквозь грязный мир торговцев и коллекционеров. Но обратите внимание на главное слово – «золотой». Любой артефакт, сделанный из золота или покрытый им, может запустить мельничные колёса сплетен, а их обычное действие – возникновение преувеличений. Ещё более значительным является появление подобных объектов на рынке антиквариата. Если вы помните, это случилось, например, когда Масперо прибрал к рукам тайник королевских мумий в 1883 году. Жители Эль-Гурны[169], которые нашли этот тайник, начали продавать предметы из него, и имена на этих предметах указывали, что они, должно быть, взяты из могилы, неизвестной археологам.
–
– Для меня – никаких «но», МИСС Пибоди. В королевском вади есть и другие гробницы. Некоторые из них известны мне уже много лет, и я уверен, что существуют другие. Да и сама королевская гробница не была должным образом исследована – имеются проходы и комнаты, которые ещё не обнаружены. Некоторые из уже существующих кажутся странно неполными. Проклятье, Эхнатон тринадцать лет своего пребывания в Амарне готовил себе гробницу. Он должен был заняться этим в первую очередь. На пограничных стелах высечены упоминания о его намерении, так что...
– Эти же надписи предполагают, что королева разделила гробницу с мужем, – перебила я. – «Построят мне гробницу на восточной горе, моё захоронение будет там... и погребение Великой королевской жены Нефертити будет там»...
– Да, но слово «там» относится к самой гробнице или к восточной горе? – Эмерсон наклонился вперёд, его глаза блестели от радости спора, или, я бы сказала, научной дискуссии. – Далее в надписи говорится: «Если она (Нефертити, то есть) умрёт в любом городе на севере, юге, западе или востоке, её принесут и похоронят в Ахетатоне». Там не сказано – «в моей гробнице в Ахетатоне»...
– И не нужно было говорить об этом, учитывая контекст. Он имел в виду...
– Да успокоитесь вы оба? – возопил Сайрус. Его бородка дрожала от попыток сжать зубы. – Этот человек мёртв уже более трёх тысяч лет, и, как бы то ни было, его истинные намерения не означают проклятия. Я хочу знать: где находятся эти другие гробницы, о которых вы говорили, и почему… э-э… чёрт вас возьми, вы не раскапывали их?
– Вам известны мои методы, Вандергельт, – ответил Эмерсон. – По крайней мере, вы так заявляете. Я никогда не начинал раскопки, если не могу закончить работу без отсрочки. Открытие участка или гробницы привлекает внимание воров или других археологов, чья деятельность не менее разрушительна. У меня есть знания или сильные подозрения насчёт шести других участков...
Он позволил словам повиснуть в воздухе. Затем безапелляционно заявил:
– Мы извиняем вас, Чарльз и Рене. Без сомнения, до обеда вы желаете освежиться.
Двое мужчин не в состоянии изобразить массовое паническое бегство, но честно попытались.
Эмерсон потянулся за трубкой и обсыпал табаком все бумаги. Как только дверь закрылась, он уронил:
– Надеюсь, вы не возражаете против того, что я избавился от ваших сотрудников, Вандергельт?
– Мои возражения не принесли бы никакого результата, – ответил Сайрус. – Но, кажется, я вижу, к чему вы клоните, и чем меньше эти двое простодушных знают, тем лучше. Вы подозреваете, что Винси попытается узнать ваше мнение об этих неисследованных гробницах?
– Глупости! – воскликнула я. – Мы точно знаем, что нужно Винси, и это не имеет никакого отношения к...
– Могу ли я напомнить вам, – раскатисто промурлыкал Эмерсон, что обычно возвещало особенно уничижительное замечание, – что джентльмен спросил меня, а не вас?
– Не нужно мне напоминать – я уже увидела результат его вопроса, – огрызнулась я. – Но могу ли я напомнить вам, что вы не посчитали нужным посвятить в подробности ни меня, ни Сайруса? О чём, к дьяволу, ему спрашивать вас?