Змея в тени орла
Шрифт:
– Умерла. Это и к лучшему. Есть хочешь?
«Господи, карающий и дарящий, – взмолилась про себя эльфийка, – кто из нас спятил?»
Обращение к Творцу молитвенным канонам не соответствовало и, наверное, поэтому осталось без ответа.
– Понятненько, – пробормотал (да что же оно, в конце-то концов?) красноглазый юнец и тоже сел, скрестив по-исмански ноги. – В твоем мире шефанго не было. – Он затянулся глубоко. Прикрыл глаза. Выдохнул дым. Тонкие пальцы с когтями теребили-распушали кончик длинной косы. – Мне, наверное, следовало снова
Легенда молчала. Ничего она не понимала. Совсем.
Какие навигации? Что значит «снова стать женщиной»? Где Эфа? Откуда взялся этот… или все-таки это? И что делать дальше?
Впрочем, последнее решить было более или менее просто.
– Объясни мне все по порядку, – выговорила она. И порадовалась тому, что говорить получается. А казалось ведь, что все слова застряли где-то в горле, смешавшись от изумления в колючий комок. – Кто ты?
– Шефанго. Эльрик де Фокс. – Тяжелая пауза, слышно, как скрежещут страшные зубы об изгрызенный мундштук трубки. – Мой народ умеет менять пол, понимаешь? Под настроение. Сегодня женщина, завтра – мужчина. В этом нет ничего странного, нужно только привыкнуть.
Привыкнуть? Легенда поймала себя на том, что готова истерически хихикнуть.
Привыкнуть! Сегодня женщина. Завтра мужчина.
Ничего странного.
А голос у него… аж мурашки по коже. Щекочущие такие мураши… Господи, да что ж это происходит?! Еще не хватало растечься здесь, как масло под солнцем.
– Ты – Эфа?
– Нет. – Скомкал слово. Поморщился. Вздернулась верхняя губа, оскал – любой оборотень обзавидуется. – Нет. Но был Эфой.
– И можешь стать снова?
– Нет. – Все так же оборванно-зло. – Она умерла. Я могу стать женщиной, но не Эфой. Другой.
Легенда чуть не попросила: «Стань», но вовремя прикусила язык. Еще одна метаморфоза, и мозги у нее, пожалуй, вскипят. Нет уж, пусть будет мужчиной. И чем дольше, тем лучше. Вообще, чем меньше перемен, тем спокойней.
– Непонятно, но более-менее ясно. – Туманная фраза как нельзя лучше отвечала ситуации. – Что у нас на завтрак?
Парень – как бишь его? Ах да, Эльрик, тут же дотянулся до своего рюкзака и извлек завернутое в листья копченое мясо:
– Вот. А вот сухари. Вода. – Все из тех же глубин рюкзака он достал плоскую флягу.
– Замечательно. – Легенда кивнула и принялась за еду. – Во всяком случае, кем бы ни был этот Эльрик, ее он слушается. Чего Эфе недоставало, так это послушания.
Шефанго тем временем выбил трубку о плоский камень. Тщательно придавил искорки. И сидел молча, глядя… да кто ж его разберет, куда там глядят алые буркала? Есть не мешал, и ладно.
Покончив с мясом, эльфийка сделала последний глоток из фляги. Завинтила крышку. Протянула спутнику:
– Убери.
Тот молча сунул в рюкзак флягу и остатки сухарей.
– Тэмор и Йорик
Шефанго кивал задумчиво, завязывал рюкзак. И когда эльфийка поднялась, бросив коротко: «Пора идти», – полыхнуло алым из глазниц:
– Нам в другую сторону.
Ничего себе, послушный мальчик! И голос бархатный девался куда-то, рыком вкрадчивым сменившись. Вкрадчивым, что верно, то верно. Но ведь рыком.
– Ты не понимаешь… Эльрик. – Господи, ну и имечко. Язык сломаешь. – Мы сделали все, что могли. Лучшие из нас погибли. Остается только вернуться. И попытаться снова.
– Лучшие не гибнут. – Он по-прежнему сидел на земле. Смотрел на нее снизу вверх. Хотя, по чести, не так уж и снизу. Многовато снисходительности в голосе для того, кто внизу. – Лучшие доходят до цели.
Романтик сопливый! Не-ет, Эфа хоть не дура была.
– И мы дойдем. В другой раз.
– Другого раза не будет. Мы шли на Цошэн, и мы дойдем туда.
– Да это же невозможно! – Легенда едва не сорвалась, в последний миг сменив крик на холодную убежденность. – Подумай, если у тебя есть чем думать. Взойти на Цошэн невозможно. Тем более вдвоем.
А он улыбнулся. Кретин малолетний, даром что ростом с колокольню. Улыбнулся и на ноги встал, и Легенда себя сразу маленькой почувствовала. Ма-ахонькой npocто. Странно, даже с Тэмором такого не было.
– Невозможного нет.
Могут ли буркалы алые смеяться? Под плесенью ресниц, в бельмах рубиновых насмешка неуместна.
Совсем.
– Оставайся здесь, если хочешь. В Лесу безопасно. Но не вздумай добираться до лагеря в одиночку.
Полупустой рюкзак заброшен на плечо. Поверх перекрестья сабель. Юкколь. И куфия кольцом охватывает лоб. Легкий поклон-издевка.
– Я вернусь, тогда и пойдем домой.
Да что он себе позволяет? Щенок! Она не девочка, чтоб ходить, держась за ручку!
Скрипнув раздраженно зубами, Легенда подхватила с земли собственный рюкзак. Наспех сунула туда оставленные Эльриком сухари. Удержала ругательство: заботливый, мать его так, как будто без него она, эльфийка, в Лесу с голоду пропадет. И пошла следом. Не торопясь, но и не отставая. Злость кипела, ключом била, ярость праведная.
И только где-то на окраинах сознания мерцало мглисто: «Дура! Господи, ну и дура! Ведь купили как маленькую. На слабо взяли».
А шефанго шел себе впереди и шел. И дела ему не было до ее, Легендиной, ярости, праведной там или не праведной. Ни до какой.
Эльрик де Фокс
Командор был бы, конечно, предпочтительнее, чем эта зеленоглазая красавица с замашками королевы-регентши. Да только выжила как раз она, а Янтарноокий, живая легенда, остался в Лесу, и я не знаю даже, жив он сейчас или все-таки мертв.