Змея за терновым троном
Шрифт:
— Присматривались к вам, леди Фэй.
— И принюхивались.
— Мы не знали, кому можно доверить столь ценный секрет. Если Зельфейн пошёл на убийство принца соседнего Двора, рискуя развязать войну, то нас бы, как пылинки, сдул. А ещё… — Аврора расправляет плечи и вздёргивает подбородок. — Я не хочу стать спицей в колеснице, которая раздавит моё королевство. Народу не нужна новая война.
Звучит убедительно.
— Зельфейн и Шай, — пробую я их имена на языке с новым привкусом горечи. — Сколько они вместе?
— Далила заметила их шуры-муры не так давно, —
— Да так. Думать пытаюсь. — Вспоминаю о главном: — Дамы, а где кинжал?
— В надёжном месте, леди Фэй.
Я подхватываю мысленный поток и несусь в нём сломя голову. Если Зельфейн и Шай начали отношения недавно, то оно и понятно, чего Зельфейн пошёл на такой шаг именно сейчас. До этого он смиренно был готов жениться на пруске. Всё же… Как бы высокомерно и колко он не вёл себя со мной, я видела его тёплый взгляд, направленный на принцессу и Кайдена. Могли ли эти глаза принадлежать убийце? Способен ли он лишить жизни друга ради любимой? Впрочем, троянская война тоже развернулась из-за женщины. Да и чему удивляться? Буря эмоций сильнее доводов рассудка, а в мире фэйри многое оплачивается кровью.
Наш разговор прерывает ехидный голос:
— Я передал записки на оба Двора. Скоро прибудут все, кто только можно. Пускай мой рот зашит, но к вам троим у них точно возникнут вопросы, когда увидят сей девичник в поздний час.
Мы ошеломлённо поворачиваемся к Хранителю. Аврора распахивает глаза и обращается к Руте:
— Разве не ты должна следить за ним?
Та вскакивает и упирает руки в бока.
— Почему это я? Ты!
Бурчу под нос проклятия и поднимаю своё ослабленное тело с кресла.
— Дамы, вы ведь и так собирались выступить свидетелями. Без паники.
Рута опускает глаза в пол и шаркает по нему ногой.
— Вообще-то, мы надеялись, что вы найдёте доказательства как-то без нас. Про свидетелей сказали ради красного словца. Выступить хотели ими перед вами, а не перед Дворами.
Потрясающе. Всё лучше и лучше.
— А теперь, леди Фэй, нам придётся обвинить наследного принца в убийстве и надеяться, что нам поверят.
— Вас четверо. Бояться нечего.
Аврора поджимает трясущиеся губы.
— Король благосклонен, покуда мы греем его постель. Будет ли также велико его доверие, коль мы наречём убийцей его сына?
Она права.
Я подбираю слова с осторожностью. Так, будто строю песочный замок из обещаний, которые в любой момент смоет приливом:
— Тогда я найду доказательства.
Произношу это, и всё внутри сжимается.
Издалека слышится топот десятков ног. Они медленно приближаются, оттягивая неизбежное. Я стою в центре помещения, как на плахе перед ударом топора, и судорожно пытаюсь понять, что со всем этим делать.
Глава 27 Вот и всё?
Вот меч. Он — был. Но он — не нужен.
Кто обессилил руку мне?Александр Блок«Идут часы, и дни, и годы»
Когда наложницы вынужденно рассказали о деянии светлого принца прибывшим стражникам, к моему удивлению, никто так просто их словам не поверил. Девушек взяли под стражу и
Ни Зельфа, ни Шай, ни Кайдена рядом нет, и мы с Хранителем молча сидим наедине. Он перебирает папки, пряча довольную улыбку после увиденного шоу, а мой кулак так и напрашивался пройтись по его физиономии. Сдерживает только очевидность исхода драки.
Спустя час или два, когда пальцы у меня распухли от нервного выворачивания на них колец, приходит Калипсо с моими вещами, бережно собранными в сумку. На эмоции и подробности она суха: всех четырёх наложниц и принца ждёт заключение до выяснения обстоятельств. На них возложен запрет покидать покои то ли ради их безопасности, то ли ради спокойствия окружающих. Мне ничего не остаётся, как стиснуть зубы и кивать. По каменному коридору в сопровождении двух стражниц до Разлом я иду молча.
«Всё обострилось слишком сильно, леди Фэй. Для нас и для вас будет лучше переждать непогоду», — сказала мне на прощание генерал.
Воля её была непреклонна. Всё решили за меня. От непутёвого детектива избавились так же быстро, как и наняли. Хорошие новости: гонорар обещали выплатить, когда обстоятельства проясняться после допросов. Плохие: так паршиво от осознания своего бессилия мне давно не было. Потенциальные деньги вовсе не греют душу, а беспощадно жгут. В квартиру я возвращаюсь под утро и сплю до позднего вечера.
Когда короткие ролики с котиками теряют терапевтический эффект, я откладываю телефон в сторону. Лёжа на кровати в ожидании папы, я разглядываю фотографию Млечного пути и пытаюсь не расплакаться. Келли подбадривает, что это победа, но отчего тогда так щемит в груди? И где же звуки фанфар? Пока что на фоне играет лишь плаксивая музыка, которую бы следовало выключить, да даже подняться и сделать это сил нет.
Что выяснится после допроса? Девушки повторят историю, рассказанную в Распутье, и покажут кинжал. Будет ли этого достаточно для выдвижения обвинений в сторону Зельфейна? И как вообще проходят их суды? Шквал вопросов разрывает мысли и давит пульсирующей болью.
В коридоре щёлкает дверной замок.
Папа.
Через пару минут он стучится в мою комнату, и я отзываюсь.
На пороге появляется мужчина, чьё лицо за последние дни обросло бородой и слоем из претензий к нерадивой дочери, что ослушалась и ушла. Я сажусь на край матраса, боясь взглянуть ему в глаза.
Что я увижу там?
Разочарование.
Вместо того чтобы читать мне мораль, папа подходит и крепко прижимает меня к себе. Замираю от неожиданности, и через секунду тумблер в голове переключается. Горькие слёзы льются по моим щекам, а рыдания сотрясают воздух. Пространство сжимается вокруг нас, и только папины объятия служит щитом от целого мира. Его шершавая рука поглаживает по спине, и он приговаривает в макушку: