Знахарь
Шрифт:
Разогнавшись, лайнер специального воздушного отряда оторвался от взлётно-посадочной полосы. Провожая взглядом меркнущие внизу огни, Мария тяжело вздохнула – почему всё так сложно? Почему?! Муж скоро превратится в тень самого себя, пытаясь лавировать между промышленными кланами, финансовыми мешками, высшей аристократией и силовиками всех мастей. Преобразования, о которых говорила Наталья, требовали денег. Даже не так, они требовали чудовищных денег! А где большие деньги, там что? Правильно – интриги с кровью и смертями. Боже, когда эта затянувшаяся мелодрама прекратится? Скорей бы уж все передохли,
Заставив себя не думать о посторонних вещах и подруге, Мария Александровна извлекла из кармана платья простой, ничем не примечательный накопитель информации. Владимир в своём стиле. Видео- и аудиосопровождение в наличии, только чувствуется эдакий неприятный запашок. Глядя на накопитель в руках, Мария брезгливо поморщилась. Опять грязь из всех щелей! Ладно, хочешь не хочешь, а придётся знакомиться с содержимым «попахивающей» добычи Дарьи Усовой. Noblesse oblige, пропади оно пропадом.
Доверенное лицо императрицы, замаскировавшись под обычную горожанку, незаметно покинула один из утренних приёмов и встретилась с казаком Горелым. Примечательно, когда Даша постучала в дверь служебной квартиры казака, старый служака с побратимом были обнаружены ею за паковкой нехитрых пожитков. Оказывается, днём ранее они написали заявления на увольнение с военной кафедры университета и Даше сказочно повезло застать их дома. Опоздай она на тридцать минут и ей бы ничего, кроме поцелуя с замком, не светило. Разговор не задался с самого начала из-за спешки Горелого, опаздывающего на самолёт.
– Прости, красавица, - крутанул седой ус казак, - сама видишь, некогда нам в уголочке шушукаться, хотя я не против помиловаться тет-а-тет. Не дуйся, милая, догадываюсь я о твоей печали и даже могу утолить её. Держи, радость моя, - на грубой мужской ладони покоился миниатюрный накопитель. – Надеюсь, Дашуня, тебе это поможет. Владимир как знал, оставил на всякий пожарный случай. А может быть и знал…
– Здесь объяснение, почему Огнёв бросил всё нажитое в Н-ске, - пояснила позже Даша, передавая накопитель императрице. – Я не смотрела содержимое.
– Хорошо, гляну на борту, раньше всё равно не получится.
Достав планшет из бокового кармана кресла, Мария вставила накопитель в гнездо. Москву она узнала сразу. Коренной москвичке не могли помешать никакие сумерки и валящиеся с неба снежные хлопья. Родной город выдавал себя одним ему свойственным флёром, душой, что ли.
«Старый волкодав, - хмыкнула императрица, наблюдая за скоротечной расправой на экране, - судя по ухваткам старик из старой гвардии Стального канцлера. Не удивлюсь, если за его душой тянется натуральная вереница покойников. Хотя о чём это я? Интересно, где Владимир откопал этот реликт? Впрочем, он всё равно не скажет».
Смотреть на скукоженные мужские гениталии с приставленными к ним ножом было противно, но откровения, лившиеся из уст сотрудника СИБ, проливали свет на дальнейшие действия Огнёва. Выдоив информацию, опытный волчара старой закваски одним ударом выбил дух из молодого коллеги, сломав тому челюсть. Спасибо не убил.
Мария выключила планшет.
– Он знал, - произнесла она одними губами, разглядывая накопитель. – Знал и готовился. А это - доверие, - выдохнула императрица,
*****
– Опять знобит? – присев на краешек кровати сестры, Владимир кончиками пальцев невесомо коснулся горячего чела родной непоседы.
– Да, что-то я расклеилась, - шмыгнула носом Вика, кутаясь в одеяло. – А через два часа к практикуму подключаться, буду сопли на весь экран размазывать.
Владимир только покачал головой, вглядываясь в тончайшие паутинки тёмного тленного цвета, приклеившиеся к «тонкому телу» Вики. Сомнений не оставалось, кто-то наводит порчу. Кто-то грамотный. То, что это не люди Ворожеи-Вяземской, он нисколько не сомневался. Не станет княжна настолько глупо и грубо подставляться, да и не в её стиле топорная работа. Её светлость предпочитает изящные ходы и решения.
– Так, мать, - чуть наклонился к сестре Владимир, - вспоминай, где и когда ты снимала мои обереги или где у тебя могли взять волосы или что-нибудь ещё?
– Да нигде! – возмущённо буркнула Вика. – Считаешь меня дурнее паровоза?!
– Считаю, что кто-то умнее пыхтящего ретро транспорта, - не принял подачу Владимир.
– Напряги извилины. Где ты могла потерять бдительность? Вспоминай, мелкая. Ну! На съёмках, в душе?
– В бассейне! – едва не подпрыгнув из положения «лёжа», встрепенулась сестра.
– Рассказывай, что за бассейн. Делись подробностями, мелкая.
Подтянув одеяло до подбородка, Вика принялась вываливать подноготную, периодически задумываясь после уточняющих вопросов брата. Получив искомое, Владимир, оставив сестру одну, направив стопы в сторону дома Учителя.
– Нужна ваша помощь, учитель, - после всех положенных приветствий, сразу огорошил наставника Огнёв. – Срочно требуется бык или несколько баранов.
– Свежее мясо сейчас можно купить в Есауловке, - потянув жидкий кончик правого уса, ответил Пётр.
– Живой бык или живые бараны, - уточнил Владимир.
– Когда? – тёмный взгляд мастера иглоукалывания, понявшего, что играми и шутками не пахнет, мгновенно стал серьёзным.
– Желательно вчера, - грустно усмехнулся Владимир, - но сегодня тоже пойдёт. На Вику порчу наводят.
– Ты её без жертв можешь снять, - Пётр внимательно отслеживал реакцию ученика.
– Могу, - небесную синь глаз парня сменила жгучая темнота грозовой тучи, - только я с этой ведьмой поквитаться хочу.
– Ты точно уверен, что порчу наводит упо1?
– Да, тонкие манипуляции с аурой мужикам несвойственны. Какая-то проклятая тварь ворожит, от её «паутины» скверной за версту смердит.
– Хорошо, я после обеда съезжу на станцию, договорюсь на ферме. К вечеру привезут.
– Я заплачу сколько понадобится.
– Заплатишь, - кивнул Пётр, - а пока давай выпьем чаю…
Огнёвы поселились в Казаковке, в которой Владимир ещё летом выкупил у поселковой администрации домину бывшего егеря, коий вместе с одним из сыновей ныне отбывал срок в местах не столь отдалённых. «Сидеть» им до ишачьей пасхи и если потомок ещё мог насладиться воздухом свободы, то пособника японских диверсантов законопатили на пожизненное.