Знак чудовища
Шрифт:
– Хорошо, - сказал он.
– Но если дело дойдет до этого… Ты уж меня разбуди.
– Непременно, - отозвался маг.
– Тут прачек, знаешь ли, нет.
Сигмон хмыкнул, развернулся, и вышел на поляну. Далеко отходить не стал.
Сначала было даже приятно. Сигмон просто лежал на спине, прикрыв глаза, и медленно дышал животом - так, как велел ему маг. Все тело покалывали сотни невидимых иголочек: Леггер с помощью магии изучал его. Тан, окончательно расслабившись, начал засыпать. Вдыхая свежий воздух наполненный
Сон пришел не сразу. Он подбирался постепенно, накатывал мягкими волнами, так осторожно, что Сигмон понимал - это сон. Он не знал, сколько это продолжалось. Иногда тан не знал, спит он или нет. Порой он путал реальность и сон, ему казалось, что лечение окончено и он - обычный человек без чужой шкуры, - выходит из хижины Леггера и улыбается восходящему солнцу. Но в следующий момент он осознавал, что это всего лишь видение. Постепенно картины изменились: стали неприятными, тревожными. Сигмон бежал, прятался… За ним охотились.
Все чаще стала приходит боль, и тан захотел проснуться. Ему почудилось, что он это сделал, - вскочил с одеял с криком боли, но это опять оказалось видением. Он попытался позвать Леггера, напряг горло и даже выдавил из себя стон. Из темного тумана, подсвеченного багровым заревом костров, вышла темная фигура в длинном плаще и направилась к нему. Чувствуя обжигающее пламя, тан рванулся к магу, и стразу закричал так, что едва не проснулся. Капюшон плаща упал и Сигмон увидел бледное, как у покойника, лицо Фаомара. Безумный маг вытянул руку, указала на тана пальцем, и Сигмона объяло нестерпимо жгучее пламя. А следом пришел и кошмар.
Время застыло. Страшные видения и бесконечная боль терзали Сигмона. Он сходил с ума, горел в огне, истекал кровью. Он умирал сотни тысяч раз. И все начиналось сначала. Пытки Фаомара, подвал, демон, безумный маг, все смешалось в едином кошмаре. Реальность и сон сплавились в горниле страданий и превратились в сияющее орудие пытки.
Сигмон кричал, метался, стонал, пытаясь вырваться из кошмара, окончательно позабыв про Леггера. Ему казалось, что все - правда, что он снова прикован к стене и вот-вот войдет его мучитель. Но пришел демон. Он выглядел немного по-другому, - с ног до головы был покрыт чешуей и напоминал огромную ящерицу. Мощные лапы стояли на ковровой дорожке, а в остекленевших глазах чудовища билось яркое пламя. Демон бросился на Сигмона, и длинные когти вонзились в беззащитное тело. Тан закричал от боли, а когти продолжали терзать его плоть, выхватывая куски мяса из груди и живота. Потом демон взмахнул лапой, и оторванная голова Сигмона покатилась по каменному полу. Тан закричал так, как не кричал еще никогда в жизни. И проснулся.
Он лежал на спине и плавал в собственном поту. Сердце отчаянно колотилось, в ушах стоял непрерывный гул. Оглохнув от этого звука, тан распахнул глаза и замер. Он увидел мир разбитый на тысячу кусочков, словно он отразился в разбитом зеркале. В каждом осколке что-то шевелилось, плавало, сверкало. Все это напоминало огромный калейдоскоп, только вместо стеклышек в нем очутились осколки мира. Закружилась голова, стало трудно дышать…
– Глаза!
– крикнули над ухом.
– Закрой глаза, болван!
Леггер! Он говорил про глаза.
Прохладная ладонь легла на лицо и закрыла Сигмону глаза, как закрывают их покойникам. Сразу стало темно, и тан окончательно проснулся. Он понял, что лежит на покрывалах в хижине старого мага. Да и сам маг рядом, - тан чувствовал биение его магической силы. Все тело горело огнем, словно посыпанное угольями из костра. И болело так, что у тана снова начала кружиться голова. Он попытался пошевелиться, но не смог. Тогда он прикусил губу и застонал.
– Сигмон, - позвал невидимый Леггер.
– Как ты?
Тан хотел ответить что он - плохо, но и этого не смог. Онемевшее горло и распухшие губы не слушались. Дурнота накатывала волнами, пытаясь сбросить его обратно в кошмар.
– Не спи, - велел твердый голос.
– Давай, поговори со мной. Разговаривай, сукин сын!
– Горячо.
– Прошептал Сигмон.
– Это хорошо, - отозвался маг.
– Значит, что-то чувствуешь. Это очень хорошо.
Но тан предпочел бы не чувствовать ничего. Теперь он знал, каково приходится отбивной на сковороде. Его жарили - с маслом, пряностями, так, что он уже пошел пузырями, и корочка стала подгорать. И все же, боль отступала. Намного медленнее, чем хотелось Сигмону, но - уходила. Стало легче дышать, и угли за шиворотом казались теперь не такими горячими.
– Сколько, - прошептал тан.
– Сколько?
– Что?
– Сколько осталось?
– Совсем немного. Потерпи. Все самое страшное позади. Главное - не открывай глаз.
И сразу после этих слов тан закричал от боли: показалось, с него живьем снимают шкуру. Он забился на покрывалах, закричал, - но глаз так и не открыл. Кровь из прокушенной губы наполняла рот соленой влагой. Комок горечи подпрыгнул к горлу, и вдруг все кончилось. Разом, словно боль отсекли от него острейшей бритвой. Опустошенный, не чувствующий тела, Сигмон откинулся и замер, наслаждаясь покоем.
– Спи, - велел Леггер и хриплый голос дрогнул.
– Спи. Снов не будет.
Он снова прикоснулся холодной ладонью к лицу тана, и тот провалился в черное беспамятство. Снов не видел, - как и было обещано.
Глаза открылись сами по себе, без всякого желания: широко распахнулись, словно желая вобрать в себя весь мир. Сигмон жадно хватанул воздух ртом и приподнялся на локтях.
Все было по-прежнему: хижина старого мага осталась на месте, и он все еще лежал на скомканных покрывалах, пропитавшихся его потом. Но боль ушла, и больше не было Фаомара, демона, кошмаров… Это все сон. Всего лишь сон.
Сигмон поднял руку и коснулся груди. Шкура чудовища тоже никуда не делась.
– Эй, - хрипло позвал тан.
– Леггер!
Покрывало, закрывавшее вход, откинулось в сторону, и в хижину хлынул поток ослепительного света. В его лучах фигура мага казалась плоским силуэтом, вырезанным из черной бумаги.
– Леггер!
Маг быстро подошел к покрывалам и опустился на колени. Приложил сухую ладонь ко лбу тана и улыбнулся.
– Все в порядке, - тихо сказал он.
– Все худшее позади. Тебе нужно только немного отдохнуть.