Знак чудовища

Афанасьев Роман Сергеевич

–  Шкура, - выдохнул Сигмон.
– Она осталась!

–  Я не обещал ее убрать, - напомнил маг.
– Но она больше не будет расти. Мне удалось остановить мутацию.

–  Да, помню, - пробормотал тан и откинулся на спину.
– Но мне показалось, что… Это было больно. Меня чистили как лук, слой за слоем…

–  Я пытался, - признался маг.
– Но ничего не вышло. Ты умер бы раньше, чем исчезли ли бы первые чешуйки. Прости, Сигмон, но она навсегда останется с тобой. До самой смерти.

–  Навсегда. Значит, не вышло. Я по-прежнему - чудовище.

–

 Ты просто человек в кольчуге, который не хуже и не лучше наемного воина, что не снимает свою броню даже во время сна. Смирись. Научись с этим жить. Только и всего.

–  Только и всего!
– с горечью воскликнул тан.
– Только и всего!

–  Тому, кто потерял руку, приходится намного трудней, - напомнил Леггер.
– Тебе еще повезло, - ты не потерял, а приобрел. Довольствуйся этим, и чаще вспоминай калек, что не могут самостоятельно даже выйти на двор.

Тан схватил руку мага, сжал, что было сил.

–  Что мне делать?
– спросил он.
– Что мне теперь делать? Что дальше?

–  Живи, - просто ответил маг.
– Начни все заново. Странник, проповедник, наемник, главарь банды… Живи. Только не пытайся вернуться в прошлое. Тебя там не ждет ничего кроме боли и безумия. Так всегда - что-то начинается, что-то кончается и это часть человеческой жизни. Мы рождаемся, потом растем, меняемся - и внутри и снаружи. И становимся другими. Мы все время изменяемся, каждый день, каждый миг. Это наше проклятие и дар. Человек может стать кем угодно, измениться так, как ему захочется. Но часто он просто не может удержать то, что получил. Все в наших руках. Нужно только приложить силы и терпение, не сворачивать с пути и тогда получишь все, что хочешь. Ты человек, Сигмон. Самый настоящий человек, потому что ты меняешься.

–  Да, - прошептал тан.
– Я изменился.

–  И это случиться с тобой еще не раз. Не жалей о потерянном или приобретенном. Живи. Цени каждую минуту, каждый глоток воздуха, каждое переживание, плохое или хорошее. Это часть жизни. Дыши ей, пей ее, ешь - живи.

Тан отпустил руку мага и приложил ладонь к своей груди, провел по широким чешуйкам, погладил царапину от когтей демона.

–  Это не все, - сказал он.
– Есть еще внутри. Зверь. Я чувствую его. Он здесь. Он остался вместе со шкурой, и я боюсь, что однажды он вырвется наружу. Почему ты не убрал его? Ты можешь! Во время схватки я чувствовал, как ты придавил его, сковал магией так, что едва не убил. Почему ты его не убрал?

–  Потому что это не зверь, - тихо ответил маг.
– Это тоже ты, Сигмон. Это часть тебя, часть твоей души, часть твоей личности. Если бы я убил его, то убил бы и тебя.

–  Я не такой, - выдохнул тан.
– Это не я!

–  Ты, Сигмон. Внутри тебя нет никого чужого. Зверь - просто твоя часть, злая, сильная, но - твоя. Она всегда была там, внутри. В каждом из нас есть частичка зверя. Ты не исключение.

–  Проклятье! Поверить не могу! И что мне делать с ней, с этой частичкой?

–  То же, что и остальные. Усмиряй ее, не давай воли, не позволяй ей взять верх. Но используй,

если нужно, чтобы сохранить жизнь - себе или другим. Обращай зло в добро - это люди тоже умеют и магия тут не при чем. И помни - это ты. Не отделяй зверя от себя. И если на то пошло, не зови ее зверем.

–  А если я не справлюсь? Если она возьмет верх? Неужели тогда я стану таким, как тот, в замке барона?

–  Может случиться и так. С людьми это бывает. И тогда на свет появляется чудовище в обличье человека.

–  Да, я знаю, - прошептал Сигмон, вспомнив лавочника Виуда.
– Я видел такое. Но с моей шкурой… Я буду слишком силен. Меня сложно будет остановить.

Маг отогнул ворот своей рубахи и потянул за цепочку, висевшую на шее. На свет показался амулет, - блестящий кругляшек из белого металла. Маг взялся за кончик цепочки и стал ее раскачивать.

–  Смотри на него, - велел он.
– И запоминай. Если будет совсем худо, вспомни этот амулет и думай обо мне. Я почувствую и приду на помощь. Быть может, потребуется все повторить.

–  Спасибо, - прошептал тан.
– Спасибо, Леггер.

–  Не за что, - откликнулся маг.
– В жизни осталось так мало интересного. Иногда мне кажется, что я видел уже все, и разучился удивляться. Но оказывается это не так. Приятно чувствовать себя живым.

–  А что мне делать сейчас?
– спросил Сигмон, чувствуя, как снова начинает кружиться голова.

–  Просто лежи. Тебе нужно немного отдыха, только и всего. Можешь поспать.

–  Нет!
– тан содрогнулся, вспоминая кошмары.
– Не надо спать. Не хочу.

–  Тогда давай поговорим. Знаешь, давно не слышал новостей из большого мира. Расскажи, как там дела? Стоит вернуться к нему, или там по-прежнему правят глупость, жадность и жажда власти?

–  Все это есть. Но есть еще и другое. То, ради чего можно вернуться, - ответил тан, вспоминая водопад черных волос, худые плечи и огромные глаза, - то зеленые, а то черные, как смоль.

–  Я расскажу тебе про вампира, - сказал он.
– И про одного алхимика, на четверть эльфа, который недавно постригся налысо.

–  Звучит заманчиво, - одобрил маг.
– Но потом расскажи, где ты взял этот клинок. Удивляющий, да?

–  Да, - согласился Сигмон.
– И о нем тоже.

Они говорили долго - до самого вечера. Пили чудесный травяной отвар, и болтали обо всем на свете. Сигмон чувствовал себя так, словно родился заново - здоровым и счастливым. И цельным. Больше не было Зверя и Сигмона. Остался только он - тан ла Тойя.

Когда сгустились сумерки, он окончательно пришел в себя, словно и не было никакого лечения. Настала пора уходить. Маг предложил ему остаться на ночь, но Сигмон с огромным сожалением отказался. Рон и Нотхейм наверняка волновались. Оба достаточно безумны, чтобы организовать спасательную экспедицию и забраться на скалу. Или сверзиться с нее, разбиться вдребезги, только потому, что их друг засиделся в гостях. Сигмон знал, что пора возвращаться.

–  Смотри, не свались со скалы, - сказал на прощанье маг.