Знак Единорога. Рука Оберона
Шрифт:
– Не в том я был положении, чтобы выбираться и проверять, куда попали, – пояснил я. – Услышал выстрелы. Потерял управление. Я предполагал, что это шина, однако наверняка не знал. Собственно, я задаю тебе этот вопрос исключительно из любопытства: откуда ты знаешь, что это была шина?
– Я ведь уже сказала – Эрик рассказал.
– Меня беспокоит то, как ты это сказала. Как будто ты уже знала все подробности до того, как он с тобой связался.
– В таком случае извини за синтаксис, – покачала головой Флора. – Иногда бывает такое, когда
– Ну поскольку Эрика с нами уже нет, чтобы подтвердить или опровергнуть что-либо, на этом и остановимся, – сказал я. – Пока.
А сказал я это для того, чтобы она еще тщательнее подыскивала аргументы в свою защиту, чтобы увести ее внимание в сторону и ничем – ни фразой, ни словом – не дать ей поймать меня на небольшом изъяне, который все еще сохранился в моей памяти.
– А позднее ты ничего не узнала относительно личности того типа с ружьем?
– Нет, – ответила Флора. – Скорее всего, наемный бандит. Не знаю.
– А не знаешь ли, как долго я валялся без сознания, пока кто-то не подобрал меня и не доставил в больницу?
Флора покачала головой.
Что-то ускользало от меня, и я никак не мог найти зацепку.
– А Эрик сказал, когда в точности меня положили в больницу?
– Нет.
– А когда я уже гостил у тебя, почему ты пыталась дойти до Амбера пешком, а не воспользовалась Козырем Эрика?
– Я никак не могла его дозваться.
– Ну вызвала бы кого-нибудь другого, чтобы тебя провели. Флора, – произнес я строго, – мне кажется, ты лжешь.
Небольшой тест, оценить ее реакцию. А почему бы и нет?
– О чем мне лгать? – переспросила Флора. – Я никого не смогла вызвать. Все были чем-то заняты. Что ты имеешь в виду?
Я воздел руку, направив на нее указующий перст. За спиной у меня, прямо за окном, полыхнула молния. По телу пробежали мурашки. Раскат грома тоже прозвучал весьма эффектно.
– Умолчание – твой грех, – попробовал я.
Флора закрыла лицо руками и заплакала.
– Не понимаю, о чем ты! – всхлипнула она. – Я тебе на все вопросы ответила! Чего тебе еще надо? Я не знаю, куда ты ехал, кто стрелял и когда это точно случилось. Я тебе все-все сказала, будь оно все проклято!
Либо она действительно не врала, либо так ее не проймешь, решил я. В любом случае дальше я только время потеряю, тут от нее больше ничего не добиться. Лучше сменить тему и уйти от аварии, а то Флора решит, что она для меня чрезвычайно важна. Если я тут что и упустил, выяснить это мне нужно самому.
– Пойдем со мной, – велел я.
– Куда?
– Мне нужно, чтобы ты кое-что опознала. Зачем – объясню после того, как увидишь.
Флора встала и последовала за мной по коридору. Я хотел сначала показать ей труп, а уже потом рассказать, что случилось с Каином.
Труп на Флору особого впечатления не произвел.
– Да, – кивнула она и добавила: –
Я пробурчал что-то нечленораздельное. Семейная верность порой трогает меня до глубины души. Не могу сказать, поверила ли мне Флора насчет Каина. Впрочем, мы с ней одного поля ягоды. Не важно. Я ни словом не упомянул о Бранде, у нее же вряд ли имелась новая информация на сей счет. Единственный ее комментарий, когда я сказал все, что хотел сказать, был:
– Тебе идет Самоцвет. А как насчет головного украшения?
– Об этом пока рано говорить, – ответил я.
– Если тебе потребуется моя скромная помощь…
– Знаю, – кивнул я. – Знаю.
Моя гробница – тихое местечко. Она стоит в гордом одиночестве на скальном склоне на тыльной стороне гребня Колвира, защищенная с трех сторон от буйства стихий, окруженная насыпной почвой, на которой укоренились пара-тройка суковатых деревьев, кустарник, трава и длинные плети горного плюща. Склеп – продолговатое приземистое строение, перед входом две каменные скамьи, и все это поросло плющом, милосердно скрывающим убийственную надпись, высеченную над входом пониже моего имени. Понятное дело, место не самое посещаемое.
Туда-то и отправились ближе к ночи мы с Ганелоном, прихватив порядочный запас вина, хлеба и холодного мяса.
– А ты не шутил! – воскликнул Ганелон, после того как спешился, подошел к склепу, раздвинул плети плюща над входом и прочел надпись.
– Конечно нет, – ответил я, принимая поводья обоих наших коней. – Моя могилка, можешь не сомневаться.
Привязав рядом со своей чалой лошадь Ганелона, я снял с седла сумки с провизией и перенес на ближайшую скамью. Ганелон присоединился ко мне, как только я откупорил первую бутылку и наполнил кружки темным густым вином.
– Все равно непонятно как-то, – покачал головой Ганелон, взяв у меня кружку.
– Что тут понимать? Я умер и похоронен здесь. Это мой кенотаф – гробница, которую ставят, когда не могут разыскать тело покойного. Я, честно говоря, и сам о ней узнал не так давно. Склеп поставили несколько столетий назад, когда в Амбере решили, что я уже не вернусь.
– Странновато, – пробурчал Ганелон. – И что же там внутри?
– Ничего. Хотя предусмотрительно устроена ниша, а в нише гроб – на случай, если мои останки все же найдутся. Не придерешься.
Ганелон сделал себе сандвич.
– А чья была идея? – поинтересовался он.
– Рэндом думает, что Бранда или Эрика. Точно никто не помнит. Но, похоже, в ту пору все эту идею одобрили.
– И что теперь с этой штукой будет?
Я пожал плечами:
– Подозреваю, кое-кто жалеет, что такой прекрасный склеп пустует, и мечтает, чтобы я все же лег туда. Ну а пока просто симпатичное местечко, чтобы посидеть тут и всласть наклюкаться. Я пока еще не засвидетельствовал почтения своей могилке должным образом.