Знак Единорога. Рука Оберона
Шрифт:
Некоторое время я молча курил. Потом произнес:
– Да, мне стоит с ними потолковать. Только завтра не получится, а действовать предстоит быстро. Пожалуй, стоит перевести наших в лагерь в Арденском лесу. Завтра. Решено. Вернемся, обозначу тебе на карте куда. А ты объяви, что переводишь их поближе к Черной Дороге. Скажи, что скоро на нас снова могут напасть – чистая правда, кстати. Помуштруй солдат, поддержи их боевой дух. А я, как только сумею вырваться, приеду и сам с ними потолкую.
– Но ведь тогда у тебя в Амбере не останется личной гвардии?
– Верно. Но игра, думаю, стоит свеч. Демонстрация
– За что?
– Я только что сам заметил, что я зол как собака, надрался как свинья и говорю жестокие вещи. Ты прав. Ни к чему мне это.
Ганелон хмыкнул и чокнулся со мной.
– Я тебя понимаю, – сказал он. – Очень хорошо понимаю.
И мы славненько сидели, покуда не зашла луна, пока последняя бутылка не пала смертью храбрых у стены склепа рядом со своими подружками. Вспоминали старые добрые времена. Иногда мы оба умолкали, и я смотрел на звезды над Амбером. Хорошо тут, спору нет, но город уже звал меня к себе.
Словно прочитав мои мысли, Ганелон встал, потянулся и направился к лошадям. Я немного задержался. Помочившись на заднюю стенку своего склепа, я последовал за Ганелоном.
Глава пятая
Роща Единорога находится в Ардене, к юго-западу от Колвира, на том склоне, с которого начинается спуск в долину под названием Гарнат. Сам Гарнат за последние годы проклинали, жгли, завоевывали и отвоевывали без конца, однако нависающие над ним склоны остались нетронутыми. В этой роще, по словам отца, он некогда увидел единорога, и там же пережил нечто особенное, после чего сие создание стало покровителем Амбера и отправилось на фамильный герб. Роща почти незаметна, если глядеть из долины Гарната на море, ибо располагается шагов на двадцать-тридцать ниже по склону. На полянке неправильной формы из груды валунов бил родник; он превращался в узенький ручеек и образовывал крошечное озерцо, а потом вытекал из него и струился в долину Гарната и вниз.
Вот туда-то мы и направлялись с Жераром на следующее утро еще до рассвета, и первые блики солнечных лучей на океанской глади застали нас на полпути с Колвира вниз. Когда небеса просияли всей рассветной палитрой, Жерар натянул поводья и спешился, подав мне знак последовать его примеру. Я послушался, слез со Звезды и привязал ее и вьючную лошадь рядом с громадным пегим жеребцом Жерара. Пройдя следом за братом с десяток шагов, я оказался в лощине, щедро усыпанной гравием. Он остановился, я встал у него за спиной.
– В чем дело? – поинтересовался я.
Жерар развернулся, глаза его сузились, на скулах заиграли желваки. Он отстегнул плащ, свернул и положил на землю. Расстегнул портупею и кинул поверх плаща.
– Сними клинок и плащ, – посоветовал он мне. – Только мешать будут.
Я все понял. Что ж, будь что будет. Снял плащ, аккуратно сложил, опустил на землю, поверх него положил Камень Правосудия и Грейсвандир. Выпрямился, встретился взглядом с Жераром. И произнес только:
– Почему?
– Много воды утекло, – процедил Жерар сквозь зубы. – Ты мог забыть.
Он медленно двинулся на меня, а я
Случись мне выбирать место для боя с Жераром, это было бы точно не здесь, о чем он отлично знал. И если бы мне вообще пришлось биться с ним, я всяко выбрал бы не рукопашную. Я лучше Жерара с клинком, с посохом – да с чем угодно, где есть место скорости и стратегии боя, чтобы я мог время от времени наносить ему удары, держа его на дистанции, тогда бы мне удалось измотать его, он волей-неволей начал бы раскрываться, и мои удары становились бы все более точными и болезненными. Жерар, конечно, знал и это. Вот почему он завел меня сюда. Я отдавал ему должное и теперь вынужден был играть по его правилам.
Жерар подбирался ко мне все ближе. Несколько раз я отбрасывал его занесенную для удара руку. Наконец я изловчился, пригнулся и нанес Жерару быстрый резкий удар с левой чуть повыше солнечного сплетения. Такой удар запросто сломал бы толстую доску и превратил бы в фарш внутренности простого смертного. Увы, время не смягчило Жерара: он крякнул, но при этом блокировал мою правую руку, своей правой поддел мою левую и схватил за плечо.
Я немедля сошелся с ним вплотную, предвосхищая рычажный захват, разорвать который, скорее всего, не сумел бы; развернулся и, захватив таким же маневром его левое плечо, подбил правой ногой колено Жерара и сумел свалить его наземь.
Однако он меня не выпустил, и я упал на него сверху. Я слегка ослабил хватку и вогнал правый локоть в бок Жерара, как раз когда мы коснулись земли. Угол атаки был далек от идеального. Его левая рука взметнулась и сцепилась с моей правой где-то у меня над головой.
Я сумел вынырнуть, но он железной хваткой сжимал мою руку. На миг мне открылась возможность врезать ему в пах свободной правой, но я удержался. Не то чтобы у меня имелись предрассудки насчет «не бить ниже пояса». Просто сделай я это, Жерар на одних рефлексах сломает мне плечо. Так что я, оцарапав о гравий левое предплечье, ухитрился просунуть руку под голову Жерара, а правой промеж ног сцапал его за левую ляжку. После чего перекатился на спину, готовясь распрямить ноги, как только коснусь ступнями земли. Я планировал рвануть Жерара на себя и снова швырнуть на спину, врезав плечом в живот для пущего эффекта.
Но Жерар скрестил ноги и перекатился влево, заставив меня перелететь через него. В полете я отпустил его голову, крутанулся по часовой стрелке, вырвал-таки правую и уже встал на ноги.
Жерар, однако, мне этого не позволил, уже опираясь на руки, он одним могучим прыжком вскочил и выпрямился. Я поспешно подался назад. Жерар, не медля ни секунды, двинулся на меня, и я понял: если и дальше буду пытаться вот так вот бороться с ним, он превратит меня в лепешку. Нужно работать иначе.
Я не спускал глаз с ног Жерара. И в то мгновение, которое счел наиболее удачным, нырнул между его разведенными в стороны руками – он как раз переносил вес с левой ноги на правую. Мне удалось ухватить брата за правую лодыжку и рвануть его ногу назад, фута на четыре. Он рухнул ничком, перекатываясь на левый бок.