Знак Сокола
Шрифт:
— Понимаешь, Вячеслав, мало того что датчане сразу поймут, что их надули. Так ведь тут ещё вопрос политический. Обманывать союзника нельзя!
— Всё, я понял тебя, Николай. — Соколов умиротворяюще выставил руки.
— Ты вот что, Вячеслав… Ты лучше думай, кто поедет к датчанам обучать их, а производство предоставь мне.
— Николай, ты уверен, что справишься? Нам ещё оружие необходимо для Селенгинска, сам слышал, что там было!
— Спрашивать будешь с меня! — голосом не терпящим возражений ответил Радек.
Нарезная винтовка выпускалась в Железногорске уже давно, и объёмы выхода продукта
Утром следующего дня Карпинский и нанятые им корабелы и матросы из курляндцев отправились вверх по реке, до пристани, откуда начинался тракт, минующий ангарские пороги. Там пароход уже ждали высланные из расстроившегося в острог зимовья пять санных дилижансов. Возницы-буряты грелись в домиках около берега, а олени ждали обратного пути неподалёку, утопая в облаках пара от собственного дыхания. Вскоре караван пустился в путь, мимо реки и её коварных порогов, что тянулись почти триста километров. Ангара и не думала ещё замерзать, несмотря на то что на её берегах уже звенела морозцем настоящая зима. Путь по тракту, вырубленному в тайге и ежегодно очищаемому от поросли местными вассалами, занял три дня. Из них две ночи провели в остроге и зимовье близ Быковской пристани. Потом снова пароход и снова долгий путь по реке до Ангарска.
Карпинский всё ещё с опаской посматривал на датчан, немцев и курляндцев — он боялся бунта, ведь столь долгая дорога измотает любого. А от этого близко и до открытого противостояния, несмотря на обещанное золото. Поэтому Пётр настоял на выдаче корабелам, морякам, а также оставляемым до поры во Владиангарске каменщикам аванса, дабы до времени заткнуть немногих пока горластых специалистов. Курляндские же переселенцы и не возникали. Шесть семей, что ангарскому послу удалось с помощью голдингенского бургомистра Литке забрать в Ангарию, тяжёлый путь проделали молча и смиренно. Казалось, они были рады тому, что их кормят и вообще замечают.
В один из вьюжных и морозных декабрьских вечеров в совещательном зале княжеского дома в Ангарском Кремле собрался очередной совет руководства российской таёжной колонии. Заседание открыл старейший член пропавшей экспедиции профессор Радек, недавно отпраздновавший своё шестидесятилетие.
— Друзья! — обратился он к притихшим коллегам. — Прошло пятнадцать лет с момента нашего перехода в этот мир. Мы многое сделали. Мы надрывались изо всех сил, чтобы обеспечить жизнь на берегах Ангары. Сначала свою, а потом и жизнь наших детей. Многого мы не успеем сделать, но то, что не сделаем мы, должны будут сделать наши дети!
Воспользовавшись паузой, Соколов обратился к
— Николай, ты меня извини, но твой тон… Ты словно прощаешься с нами! Шестьдесят лет — это не конец пути.
— Спасибо, Вячеслав, я знаю. На пенсию выходить не собираюсь, да и не может быть у нас таковой. Нам ещё многое предстоит. Сейчас я, совместно с моими товарищами, пишу капитальный труд, планируя дальнейшее становление и развитие ангарской индустрии уже после нас. Чтобы наши дети не сбились с курса, так сказать. Конечно, всегда возможны и иные пути развития, но освещённую дорогу потомкам мы должны оставить. Собственно, это я и хотел сказать. Надо продолжать работать, не сбавляя оборотов.
— Николай Валентинович, но ведь так и происходит, — проговорил Саляев. — Все это понимают. А что у нас на повестке дня? Предлагаю заслушать товарищей, вернувшихся из заграничного турне по капиталистическим странам загнивающего Запада.
— Ринат, — поморщился Соколов, — хватит хохмить, тут…
— …люди серьёзные собрались. Знаю-знаю, — улыбнулся Саляев, подмигнув Вячеславу.
— А Ринат прав, — продолжил Радек. — Мы должны сделать выводы из нашей европейской авантюры и отношений с нашей Родиной.
И Вячеслав поведал собравшимся первоангарцам об итогах миссий Карпинского и Грауля. Как сказал Соколов, «оба достойно справились с возложенными на них заданиями. Причём у Петра задание было довольно расплывчатое, задача была поставлена в общих чертах, но Карпинский умело справился со всеми трудностями и нашёл отличное место под нашу европейскую колонию. Несомненным плюсом оказалось и то, что помимо нашего признания в Европе, что уже не даст истории умолчать о нас, Датское королевство форсировало свои отношения с Русью. Как рассказал Павел Грауль, в Москве уже готовятся полки для атаки шведских пределов». Собрание единогласно решило помогать Руси, несмотря на некоторое охлаждение со стороны Кремля.
— Так, может, Михаил и рад бы продолжать прежние отношения, — отреагировал Саляев, — но не может перечить патриарху. Сами должны знать, насколько сильны на Руси были позиции церкви.
— Так Михаил Фёдорович предложил — нанимайте сами, только налог платите! Я не думаю, что он будет тянуть с нашей факторией в Нижнем Новгороде, — добавил Соколов. — Охлаждения нет, есть трудности внутреннего характера. Но царь готов к дальнейшему сотрудничеству.
Далее речь пошла о стратегии внешней политики, в первую очередь связанной с предстоящим походом экспедиционного подразделения Ангарии на шведскую границу Руси. Беклемишев и Ордин-Нащокин были ознакомлены с требованиями ангарцев по своевременному обеспечению речного пути достаточным количеством лодий и гребцов, а также подводами на пеших участках пути.
— Что же до нашего участия в этом деле, — Вячеслав посмотрел на полковника, — лучше, если эту часть озвучит сам Андрей Валентинович.
— Сразу скажу, что операция займёт два года минимум, — начал свой доклад Смирнов. — Работа будет вестись на двух театрах военных действий — в Карелии и в Норвегии. На северо-западе Руси под моим началом будет артиллерийский отряд из шестиорудийной батареи семидесятитрёхмиллиметровых пушек, двух шестидюймовых мортир-гаубиц, два расчёта стадвадцатимиллиметровых миномётов и пара картечниц.