Знак ведьмы
Шрифт:
Крупный тридцатипятилетний мужчина, как для своего возраста рано обрюзгший, глубоко вдохнул и изобразил на круглом мясистом лице небывалое блаженство. В вертолете пахло разогретым машинным маслом и селедкой, что было неудивительно - на большом бауле из кожзаменителя, исполняющего роль столика, теснилась обильная закуска, причем часть продуктов со «стола» перекочевала на пол в моменты особо удачных маневров воздушной машины. Запахи придали новую направленность мыслям Потапа.
– Давай выпьем, Егорий, а то ни в одном глазу! – Его взгляд остановился на спящем Кизиме.
–
Потап, опираясь руками на громоздящиеся повсюду вещи, попытался дотянуться до Кизимы. Это ему не удалось – мешали вещи, но в этот момент вертолет дернулся и завалился на борт, Потап потерял равновесие и протаранил головой рюкзак, на который опирался спящий приятель. Это лишь позабавило адвоката, и он весело выкрикнул:
– Рота, подъем! Приготовиться к десантированию! – и толкнул Кизиму в плечо.
Тот, сохраняя прежнее расслабленно-сонное выражение лица, лишь лениво приоткрыл один глаз:
– Когда ты угомонишься, Потап? Нам завтра рано утром вставать, так что лучше присоединяйся.
– Бухгалтер, в банке выспишься, а здесь водка стынет! Не задерживай коллектив! Вон Сусанин грозится, что с завтрашнего дня объявит нам сухой закон.
Сусаниным Потап прозвал егеря – бурята Дамирхана, который и должен был организовать охоту. Маленький и сухонький Дамирхан пил много и с удовольствием, но при этом совсем не пьянел, тем самым опровергая расхожее мнение, что буряты пьянеют даже от запаха водки. Кизима не заставил себя дважды просить – потянувшись и зевнув, он придвинулся к столу.
Благодаря энергичным усилиям Потапа компания продолжила пиршество, зазвенели стаканы, пошли в ход сальные анекдоты. Егор, борясь с тошнотой, вызванной непрекращающейся тряской, делал вид, что пьет, незаметно выливая содержимое стакана на пол, благо болтанка этому способствовала. Кизима, весело поблескивая очками в лучах света, попадавшего в иллюминаторы, решил поддеть на удивление невозмутимого и молчаливого егеря, практически не принимавшего участия в разговоре и лишь кратко отвечавшего на вопросы:
– Дамирхан, расскажи-ка нам, братец, анекдот про бурят, а лучше - про буряток. Наставляют ли они рога своим супругам и какие эти рога: лосиные, оленьи или, как у косули, рожки?
– Есть поговорка: тот в Сибири не бывал, кто с буряткою не спал! – поддержав товарища, хохотнул Потап.
Егор поморщился – он не любил пошлости.
– Я не спал! – поднял руку Кизима, его рот скривился в плотоядной усмешке, высветив мелкие зубы. – Пока не спал!
– Тогда слушай анекдот про бурят, – со смехом отозвался Потап.
– Разбился самолет, и выжили только блондинка и бурят, но попали на разные острова. Проходит месяц, блондинка уже не может без секса и кричит: «Бадма, плыви сюда, у меня кое-что для тебя есть!» Бадма все бросает и кричит: «О, неужели позы [41] приготовила?»
41
Название на русском языке традиционного бурятского (бур. бууза) блюда.
– Анекдот с бородой, – заметил Егор. – И зачем бурят сюда приплели? Точно такой я слышал про молдаван. Вот только не пойму – в каком месте надо смеяться?
– Дамирхан, расскажи анекдот про бурятку! – капризно протянул Виктор. – Эротичный!
– Зря туда летите – плохое то место. – Немногословный Дамирхан сохранял невозмутимое выражение лица, несмотря на галдеж и веселье.
– Нам рассказывали, что охота там просто класс! – возразил Потап.
– Охота хорошая, а место плохое. – Дамирхан был серьезен и, на удивление, трезв.
– Очень плохое!
– Как место может быть плохим, если охота там хорошая?! – рассмеялся Потап.
– Черный заян там хозяйничает – сильно голодный он. Кабы беды не было.
– Что это за зверь такой? – Потап рассмеялся и похвастался: – Может, твоя пуля его не берет, а моя любого возьмет!
– Погоди, Потап. – Несмотря на большое количество выпитого, Егор заметил, что егерь по-настоящему боится и не скрывает этого. Это Егору понравилось еще меньше, чем путешествие на вертолете. – Толком расскажи: почему то место плохое?
– Шаман там жил – черный. И душа у него была черная. Он умер и стал черным заяном. С тех пор там люди пропадают. Худое место!
– Заян – это что, призрак?
– Нет! – замотал головой Дамирхан. – Заян – это дух! Страшный дух!
– Не вижу особой разницы между призраком и духом! – снова рассмеялся Потап. – Ну, попугает немного ночью, а утречком рассеется, как туман.
– Черный заян не такой! Он ест человеческое мясо как еду, и пьет человеческую кровь как питье.
Егору показалось, что, сказав это, бурят побледнел, хотя это было почти невозможно заметить на бронзовом от загара лице.
– Страшно, аж жуть! – пуще прежнего развеселился Потап.
– Сказки все это!
– Нас может расстроить лишь неудачная охота, но будем надеяться, что этого не произойдет. Чего бы мы тогда перлись в такую глушь? – Кизима скривился.
– По этому поводу есть тост. За заяна пить не будем, а выпьем за удачную охоту! – выкрикнул Потап.
– Тост оригинальный – произнесен в триста тридцать третий раз, – с пьяной ухмылкой прокомментировал Кизима.
– Это дух тайги Баай Байанай решает, быть удачной охоте или нет, – заметил егерь.
– Нас там ожидают сплошные духи – просто жуть берет, – продолжал веселиться Потап. – И как он выглядит, этот дух, – наверное, старикашка с клюкой?
– Разве дух может как-то выглядеть? Какой же тогда он дух? – заплетающимся голосом возразил Кизима.
– Не надо гневить Баай Байаная. Вид он принимает прекрасной девушки, своей красотой затмевающей солнце.
– Он – мужского рода, а принимает вид девушки?! Гермафродит, что ли? – язвительно поинтересовался Кизима.
– Баай Хангай Байанай имеет много лиц и любит тишину. Принимая обличье прекрасной девушки, он тем самым сообщает, что охота будет удачной, но он может принять и другое обличье… - Бурят многозначительно замолчал.