Знак зодиака
Шрифт:
– Тоже мне вторжение! – пренебрежительно крикнул кто-то.
– Дело идет к войне! – рявкнул Ошерт. – Первый мир настроен серьезно, и мы в плохом положении, особенно после попытки создания Объединенного города.
– А я всегда говорила, что это плохая идея! – донеслось из зала.
– Скорее солнце не встанет, чем стрельцы и рыбы уживутся в одном городе!
– Они бунтуют из-за разрушения города, идиот!
На этот раз глава только тяжело вздохнул и, переждав, пока маги утихнут, продолжил.
– Второе: обращенные в городах объявляются вне закона наравне со
– Что? Ведьмы в Центре!
– Мобилизация! У нас здесь не огненный город! И мы не овны!
– Общая мобилизация, – уточнил глава. – Значит, касается всех, не только овнов и иже с ними. Что до ведьм… прежде нам приходилось мириться и не с таким. Вероятно, это временные меры.
По окончании собрания, уже почти достигнув громоздкой мраморной лестницы, Сэвезмунт кинул на Лэунда горделивый взгляд и спросил:
– Ну что? Как ощущения от первого в жизни собрания?
– Как будто на рынке побывал, – буркнул юноша, исполненный чувства разочарования. – Это какой-то балаган… Что-то среднее между кучкой спорящих детей и балаганом.
– Ладно тебе, – Сэвезмунт неожиданно рассмеялся. – Сегодня по крайней мере никто не подрался. Тебе следовало родиться на пару столетий пораньше – то были собрания! В главном Центре все, конечно, и теперь происходит совсем иначе… кто знает, может, тебе удастся когда-нибудь там побывать. Хотя вообще-то, в этот раз все прошло довольно прилично. Но, полагаю, это целиком заслуга Ивсарши.
– Ивсарши? – юноша нахмурился, уже догадываясь, однако, о ком идет речь. – Кто это?
– Ивсарша, – поправил его Сэвезмунт. – Она из Второго мира. Ее отправили в главный Центр, чтобы вести переговоры, но пока она остановилась у нас и пожелала присутствовать на собрании. Думаю, мы несколько подпортили ей впечатление – во Втором мире совсем иное отношение к обращенным. Надеюсь, это не повлияет на ход переговоров – только врага в лице Второго мира нам не хватало.
– Почему же глава позволил портить впечатление? – спросил юноша вместо этого. – И что за такое отношение к обращенным у Второго мира?
– Глава очень молод, – Сэвезмунт вздохнул. – Моложе всех, кого я знаю на этом посту. Он допустил ошибку и сам это понял. Что касается обращенных… Во Втором мире им стараются оказывать помощь. Ищут заклятия, нагружают магов и ведьм, но совершенно без толку. Пока еще не нашли никаких заклинаний, способных вернуть их к прежней жизни, и во Втором мире паника. Поэтому мы решили пойти по пути Первого мира в этом вопросе.
Лэунд кивнул, жадно впитывая информацию.
– Как вообще появляются обращенные? Я слышал, это связано с ведьмами…
– Это происходит по-разному. Я расскажу тебе как-нибудь позже… Но знаешь, что интересно? – глаза Сэвезмунта хитро блеснули. – Их существование является доказательством того, что знак зодиака – неотъемлемая часть человека. Раз даже обращение не способно его отнять.
Юноша
Маг и ученик поднимались по лестнице. На середине ее Лэунд оглянулся и увидел, что один из каменных львов у ее подножия умывается, тщательно облизывая мраморную лапу. Проходящих мимо магов это отчего-то совершенно не занимало.
Ученик мага: часть третья
Их с Сэвезмунтом отбытие было запланировано на конец первого подзвездия засушливого сезона. В это время в Хайносе и его окрестностях было еще очень жарко, и Лэунд все свободное время бродил по залитым солнцем прохладным залам – выходить на раскаленные городские улицы ему совершенно не хотелось. Иногда Сэвезмунт звал его в Северный зал и показывал некоторые заклятия; в основном это были действия, которые он мог бы совершить без помощи живой реки – короткие перемещения предметов, их изменение или вызов пламени. Для этого приходилось детально представлять себе процесс. И верить в достижимость результата. И если с первым у Лэунда трудностей не возникало – на недостаток воображения он никогда не жаловался – то второй пункт вызывал существенные затруднения. Как можно создать пламя из ничего? Даже иллюзию пламени?
Живая река вообще была странной. Лэунд, чем дальше, тем больше понимал, что писать книги о ней совершенно бесполезно, а маги, которые пытались это делать – не то безумцы, не то идиоты, потому что как вообще возможно н а у ч и т ь взаимодействовать со вдохновением? А на проверку это оказалось именно то, на что больше всего походила живая река, хотя авторам изученных Лэундом трактатов не приходило в голову употребить такое слово, как "вдохновение". Впрочем, попытки описать магию были не менее глупыми, чем создавать о ней книги.
У нее не было почти никаких точных законов, и все же она определенно не позволяла создавать "из ничего", она лишь меняла материальное и меняла спонтанно, как придется, иногда таким причудливым образом, какой Лэунд и вообразить не мог. "Это потому, что ты не знаешь, чего хочешь получить на выходе", – говорил Сэвезмунт. Лэунд был уверен, что знал. Но он говорил, что хочет получить огонь, и в руки ему раз за разом падало огниво. Он не знал, где живая река их берет в таком количестве и кто при этом терпит убыток, и вообще старался лишнего об этом не думать.
Дни шли один за другим, похожие друг на друга, как братья-близнецы, но это больше не вызывало знакомых тошноты и скуки – Лэунд был полностью поглощен мыслями о грядущем путешествии и изучением живой реки. Настолько, что совсем позабыл о Тио, Маре и обращенных. Новость о том, что испытание Тио назначено примерно на то же время, что и их с Сэвезмунтом отбытие, пролетела, едва коснувшись Лэунда. И, как оказалось, зря.
Тиоре и Маррель пришли в его комнату ближе к концу подзвездия, в душные вечерние сумерки. На покрасневшем лице Мара сияли страх и непонимание, на мелово-бледном лице Тио – страх и мрачная решимость.