Знакомьтесь: ваша будущая жена-злодейка
Шрифт:
«Снимаем с себя ответственность, да?»
Цыц!
«Понял, молчу».
— Чуть больше конкретики, пожалуйста.
Макс закружил меня в новом повороте. Его ладонь, лежащая на талии, обжигала даже через ткань платья.
— Я создам две иллюзии кузена. Вам предстоит… Как это говорят в народе? Узнать любимого сердцем.
В его голосе горечь смешалась с насмешкой. Я хотела сказать что-то резкое в ответ, но споткнувшись о взгляд Макса, не стала. На глубине карих глаз полыхал такой коктейль из эмоций, что я боялась случайно
— Похоже на задание из сказки, — пробормотала я, стараясь не сбиться с шага. — Значит, всего будет три Николаса и только один из них — настоящий. И как же мне его узнать?
И снова Макс сделал непозволительно долгую паузу, в течение которой его руки слишком крепко прижимали меня к себе.
— У настоящего на левом ботинке будет соринка в виде крошечного листика трилистника, — мрачно проговорил он. — Смотрите на ноги и не ошибетесь.
— С этим я справлюсь, — заверила я. — Звучит не очень сложно.
В этот миг, повинуясь закону танца, мы с Максом резко отстранились друг от друга. Меня кто-то ухватил за руку, и я с раздражением покосилась на наглеца:
— Ваше Величество?
— Вы позволите, леди Морган?
Несмотря на душевную боль, я растянула губы в улыбке и кивнула. Танец предполагал смену партнеров, но короткую. Буквально несколько элементов, после которых нужно было вернуться к первоначальному партнеру. Признаться, меня это устраивало.
— Леди Морган, — заговорщицким шепотом проговорил Николас, стоило нам закружиться в новом танцевальном па. — Вам удалось узнать у кузена, как отличить иллюзии от реальности?
Я, мрачно размышляющая о своем, не сразу поняла, что имеется в виду.
— О да! — ядовито огрызнулась я, едва не наступив Николасу на ногу от избытка чувств. — Ваш кузен вполне четко обозначил, на что мне не стоит надеяться!
«Хм… Ты сейчас о том, что он дважды отверг тебя после поцелуя?»
Ты как-то неправильно утешаешь! Ты вообще на чей стороне?
«А-а-а! Я хотел сказать, ты сейчас про те моменты, когда едва выпуталась из грязных лап этого мага-распутника? Он еще умолял тебя остаться».
«Хорошая попытка, но ты переборщил».
Я понимала, что Саймон лишь пошутил, но его слова больно задели самые тайные струнки моей души. В глазах закипели слезы, и я торопливо поморгала, чтобы не разреветься.
Видимо, Николас заметил больше, чем мне бы хотелось.
— Я об испытании, Вероника, — мягко сказал он. — Я же могу называть вас по имени?
Я молча кивнула, все еще не в силах раскрыть рта: меня обуял страх, что из него вырвутся рыдания.
Боже, ну я же взрослая женщина со своим жизненным опытом! Мне уже давно не семнадцать! Почему же так сложно контролировать эмоции? И почему так… больно?
— Можете, — выдохнула я и после колебаний продолжила: — Сожалею, Ваше Величество, но лорд Кроуфорд не делился со мной деталями своего плана.
«Ого! Даже так?»
Я решительно взглянула в расстроенное лицо Николаса.
«Да?»
Нет.
— Жаль, — вздохнул Николас. — Очень жаль.
«Конечно, ведь он не сможет подсказать своей Рози. Он ей каждое испытание подыгрывает!»
Я лишь пожала плечами. Меня такое поведение абсолютно не задевало. Наоборот, в каком-то смысле я завидовала Рози. Ее мужчина боролся за нее так, как мог.
Музыканты слегка изменили тональность, и моего плеча коснулась ладонь Макса. Я узнала его даже прежде, чем обернулась. По одному лишь прикосновению и той внутренней дрожи, что оно вызвало.
— Вы позволите?
— С удовольствием.
Николас, поклонившись, вернулся к Рози. Сойтись с Максом в танце было так же невыносимо остро, как встретить любимого человека после долгой разлуки. Не уверена, но кажется, он почувствовал то же самое. Мы одновременно потянулись друг к другу, сокращая расстояние до минимума. Танцевать так близко было прямым нарушением правил этикета, но ни меня, ни, похоже, Макса это не волновало. Его руки сжали мою талию, когда он склонился к моему уху и тихо произнес:
— Ника, я восхищаюсь вами. Вы красивы, как внутри, так и снаружи.
Я сделала прерывистый вдох. Все слова, что я знала, будто выветрились из головы. Все, что я могла сейчас — чувствовать, а не думать. Ощущать слабый аромат туалетной воды Макса, таять от его прикосновений, предвкушать каждый элемент танца, позволяющего быть так близко, как только можно. Никогда прежде еще танец не казался мне настолько интимным.
— Спасибо, — пробормотала я, не в силах оторвать взгляда от тонких губ Макса. — Это довольно неожиданно.
Он покачал головой. Уголок губ дернулся, обозначая грустную улыбку.
— Вы же знаете, как я к вам отношусь.
— Как?
Он запнулся, словно заколебался. На лице с резкими чертами снова промелькнули тени. Внутренне замерев, я ждала ответа так, будто от этого зависела моя жизнь. Я готова была поймать каждое слово, но с губ Макса не сорвалось ни звука. В миг, когда музыканты резко оборвали мелодию, я ощутила себя приговоренным к смертной казни каторжником, надеявшимся на помилование, но взошедшим на эшафот.
Надежда, словно брошенный в огонь белый лист, сгорела и осыпалась черным пеплом.
— Благодарю за танец, — холодно сказала я и присела в реверансе. — Прошу прощения, мне пора.
Я с достоинством отвернулась и зашагала к балкону. Нет, больше не стану думать о Максе! Он сделал свой выбор. Очевидно, политические интриги ему гораздо важнее того, что могло быть у нас с ним. Краем глаза я заметила, что маменька машет мне рукой, но не ответила. Впрочем, спрятаться в тишине у меня не вышло: раздался удар гонга, извещающего о начале третьего, финального испытания.