Знамение Луны
Шрифт:
– Она ушла?
– спросила Пеплогривка, бросаясь к молодым воителям.
Львиносвет кивнул.
– Двуногий увел ее с собой.
– Он заглянул под куст.
– Как ты, Иглогривка?
– Вообще-то, ничего, но будет совсем хорошо, когда меня отсюда вытащат, - пробурчала кошка, пряча за напускной грубостью стыд и отчаяние.
– Мы просто не хотим покалечить тебя ненароком, - ответила Пеплогривка.
– Но сейчас, с помощью Львиносвета, мы постараемся аккуратно тебя достать оттуда.
– Да бросьте вы хлопотать надо
– взорвалась Иглогривка.
– Просто вытащите меня отсюда, как сухую ветку! Неужели вам до сих пор не понятно, что меня уже нельзя покалечить сильнее, чем есть?
– Не волнуйся, - пропыхтела Пеплогривка, подползая под куст и ласково поглаживая несчастную кошку по боку.
Но Иглогривка в бешенстве стряхнула ее лапу.
– Да вы никто ничего не понимаете!
– завизжала она, теряя последние остатки сдержанности.
– Мне было все равно, что со мной случится! Я готова была рисковать головой, лишь бы хоть ненадолго вырваться из палатки Воробья! Я не могу так больше, не могу!
– Это я во всем виноват, - понурился Шмель.
– Я притащил тебя сюда!
Львиносвет посмотрел на молодого воителя, искренне тронутый его любовью к сестре. Подумать только, ведь он в одиночку принес Иглогривку сюда из лагеря!
– Я никому не позволю тебя обвинять, Шмель!
– срывающимся голосом завизжала Иглогривка.
– Это я тебя упросила, ты ни в чем не виноват!
«Так, все это мне порядком надоело», - подумал про себя Львиносвет, уставший от этой истерики.
– А теперь мы отнесем тебя в лагерь, - бодро объявил он.
С помощью Пеплогривки он осторожно вытащил Иглогривку из-под куста и присел, подставив спину, чтобы калеку взвалили ему на закорки. Распрямившись, он слегка пошатнулся под тяжестью кошки, но быстро обрел равновесие и побрел в сторону лагеря, а Шмель и Прыгунец с обеих сторон поддерживали Иглогривку
– Ой, смотрите, тимьян!
– мяукнула Пеплогривка, указывая хвостом на зеленые листики, пробившиеся из земли под скалой.
– Подождите немножко!
– Она метнулась к кустику и откусила несколько листочков.
– Вот, съешь, Иглогривка! Тимьян тебя успокоит, а если ты переутомилась, он ослабит мышечные боли.
– Спасибо, - процедила Иглогривка, послушно разжевав листочки.
– Ты так много знаешь о травах!
Когда впереди показался вход в лагерь, Пеплогривка резко остановилась.
– Львиносвет, подожди чуть-чуть, - попросила она, показывая ушками в ту сторону, откуда доносилось журчание ручейка, сбегавшего между камнями в маленькое озерцо.
– Давайте напьемся перед возвращением!
Львиносвет послушно подошел к источнику и спустил Иглогривку со спины, чтобы она тоже могла попить.
– Прыгунец, Шиповница!
– окликнул он молодых воинов, когда те напились.
– Возвращайтесь в лагерь первыми. Боюсь, все наши переполошатся, если мы ввалимся такой оравой!
– И не стоит, пожалуй, рассказывать о собаке, - добавила
– Вряд ли она вернется обратно, так что незачем пугать все племя.
Когда коты собрались уходить, Львиносвет подошел к Прыгунцу и негромко сказал:
– Сегодня ты был настоящим храбрецом. Спасибо тебе.
Молодой воин просиял так, словно само Звездное племя в полном составе назвало его лучшим воителем всех племен.
– Спасибо!
– промурлыкал он.
– Думаю, сегодня ты понял, что коты должны сражаться вместе, - продолжал Львиносвет.
– Помни, что воитель вовсе не должен быть героем. Самые героические поступки всегда совершаются не в одиночку, а сообща.
Прыгунец горячо закивал и бросился догонять Шиповницу.
– Слава Звездному племени!
– прошипел Львиносвет, с облегчением поворачиваясь к Пеплогривке. Какое счастье, что рядом есть кошка, которая понимает все его опасения, которой не нужно объяснять, почему он не хочет становиться героем в глазах молодых котов!
– Думаю, он все понял.
Пеплогривка сочувственно мурлыкнула и повернулась к Иглогривке.
– Что ты делала так далеко от лагеря?
– мягко спросила она.
– Хотела поискать целебные травы, чтобы помочь Листвичке и Яролике, пока Воробья нет, - с вызовом ответила Иглогривка, но в следующее мгновение в глазах ее мелькнуло отчаяние, а голос сорвался на стон: - Я просто хотела принести пользу!
Львиносвет зажмурился. Острый коготь сочувствия вонзился ему в сердце.
– Я знаю, что никогда не поправлюсь, - тихо продолжала Иглогривка, впившись когтями в мшистый берег ручейка.
– Но я…
– Ты ничего не знаешь, - перебила ее Пеплогривка.
– Даже Воробей пока не знает, поправишься ты или нет. Надежда остается.
Иглогривка вскинула голову.
– Нет, знаю! Не надо рассказывать мне сказки, я достаточно сильна, чтобы смириться с правдой. Вместо того чтобы обманывать себя ложными надеждами, я должна научиться жить такой, какая я есть - калекой, лишь наполовину кошкой!
– Ты никакая не половина кошки!
– не выдержал Шмель, бросаясь к сестре и прижимаясь боком к ее боку.
– Ты просто… особенная кошка!
– Ну да, только вся моя особенность в том, что я бесполезна, - бесстрастно ответила Иглогривка.
– Я не понимаю, почему племя должно заботиться обо мне, когда от меня нет никакого проку. Я не старейшина, а значит, не заслужила ни ухода, ни еды. В отличие от стариков, я не отдавала свою жизнь племени, не охотилась, не сражалась, не растила котят. Я вообще никто, меня даже воительницей сделали только из жалости!
– Мы придумаем, как ты сможешь приносить пользу племени, - твердо пообещала Пеплогривка.
– Ты особенная, - добавила она, бросив быстрый взгляд на Львиносвета.
– Но не потому, что ты себе напридумывала. Ты особенная, потому что ты самая мужественная и искренняя кошка из всех, кого я знаю!